Я уже давно не задаю вопроса «почему», а понять «зачем» так и не удаётся. И мои размышления – всё те же попытки осознать: какой в этом есть смысл. А он ведь должен быть, иначе для чего этот путь…
С мужчинами мне не везло никогда: кто казался вполне достойным – не обращал на меня внимания, кому нравилась я – на меня не производил никакого впечатления, более того – казался слабаком.
Свой выбор спутника жизни я сделала сама, хотя, как и большинство невест, меня разрывали сомнения и даже терзали смутные предчувствия, но окончательное «да» по разным причинам всё-таки произнесла.
Может быть, потому-то так долго не хотела признавать неудачу семейной жизни, моя женская гордыня не хотела принять ошибку этого выбора, а ведь по большому счёту как в банальной песенке « я его слепила из того, что было».
Но чувство разочарования и предшествующие этому итогу гамма эмоций пришли не сразу. Сначала, как и у всех молодожёнов, были радостные ожидания, общие планы, обустройство гнезда и рождение запланированного малыша. Наше начало выпало на время глобальных перемен, когда и сильные терялись в беспрестанно и круто меняющемся потоке событий, а тут человек обыкновенный, как оказалось, слабый даже на уровне физических данных.
Первое чувство, которое меня обидно ранило, это стыд. Чувство стыда за себя более щадит самолюбие, потому, что ты осознаёшь свой промах, и есть шанс исправить оплошность, вернуться в прежнее равновесие, даже, особенно расстаравшись, реабилитироваться с запасом. Другое дело стыд за другого, близкого человека, которого воспринимают оптом с тобой.
Мой Невенечка пить как здоровые русские мужичины не умел: природа не та. Некоторые пьют как кони, но в тарелку с пресловутым салатом не падают, а после бурной попойки готовы не только к любовным приключениям, но и дело делать.
Моей половине хватало нескольких рюмашек крепкого напитка, и вот мутноватый глаз слегка косит, душа требует продолжения, хотя субординация в лице начальника пока деликатно подсказывает остановиться на дистанции. Но Невенечке каждый раз все сложнее слышать, и рвется наружу ловко попавшая в спотыкающийся пляс строчка песенки «… Нога Попала В Колесо…» А вместе с его ногой попала в это колесо и моя женская судьба…
Трясина, в которую попадает твой близкий, затягивает постепенно, даже почти незаметно, тем более мой Невенечка человеком оказался «стеснительным»: не демонстрировал уже закрепившуюся привязанность к алкоголю и изобретал разные варианты маскировки. Дома припрятывал в разные уголки бутылочки со своим пойлом и подсасывал содержимое незаметно, болтаясь по поздней ночи как заядлый сова, тогда как мне всегда нужно было лечь спать пораньше.
Когда ты видишь постоянно человека «под шафе», невольно начинаешь забывать про его нормальное состояние и воспринимаешь данность как некую норму, хотя и неприятную и даже уродливую.
А Невенечка двигался в своём пристрастии значительно дальше. Когда труба алкогольных приключений звала в очередной поход, придумывались срочные командировки, ночные дежурства, благо профессия позволяла такие рокировки. Конечно же, эти приключения в условиях маленького городка не могли остаться незамеченными, и кроме теперь уже жгучего стыда начинали вызывать чувство отвращения за ложь, за попытки манипулировать самыми близкими и такими беззащитными. Тем более алкоголик быстро теряет человеческий облик, как бы ни старался держать лицо.
Помню, как однажды заявившись домой поздним вечером, Невенечка не смог дойти до туалета и напустил прямо в штаны. Приятельница, чаёвничавшая у меня в это время, не смогла сдержать презрительный смешок. А «стеснительный» не вышел из туалета, пока она не ушла. Как ни странно мне уже не было стыдно – вместе с брезгливым отвращением появилось и холодное отстранение. Это не моё, такое не может быть моим, такое не может вызвать мое сочувствие. И передергивающее все моё нутро отвращение вылилось в хлёсткие грубые слова, оскорбительно перекрывающие всё когда-то сказанные в поддержку утопающему Невенечке: «Х..ня ты плюшевая»…
