«В неким царстве, в неким государстве…» – так обычно начинала рассказывать сказки перед сном своему внуку старенькая бабушка из города Мышкин. Но об этом позже. Пока что…
Холодными дождями осень неприятно наступала детям на пятки. Мокрыми ботинками раздавливала на чёрном асфальте опавшие, скользкие лягушки разноцветных листьев, жёлтых, оранжевых, красных. Кленовых, осиновых, дубовых.
С каждым ненастным, дождливым днём осень портила Генке настроение. С каждым учебным часом неуправляемый мальчишка становился злее, капризнее, непослушнее, вреднее. У мальчугана выпали три молочных зуба. Один – спереди. Теперь Генка был похож на драчуна с выбитым зубом. Мог цыкнуть слюной в неприятеля.
Первого сентября Генка только-только пошёл в первый класс, но уже устал учиться. Через две недели ему надоело выводить в тетрадках каракули, лень было даже списывать у девчонок на переменках «домашку». Дома хотелось запереться в своей комнатке, подключить наушники к плазме и делать вид для родителей, будто решал задачки по «матике», выполнял задание по «окрмиру» (окружающему миру!) или по русскому языку, а самому резаться в «плей-стейшен», сражаться на лазерных мечах с чёрными монстрами-завоевателями из страны злодеев – Драгофагов.
Каждый день на уроках вредные училки – «препики» нудно долдонили о непонятных цифрах, буквах, растениях, деревьях. Генка отключил в мозгах звук и ничего не слышал, кроме своих грустных, тягучих, как кисель, мыслей. Ему было ужасно скучно. Весь урок он мог тупо пялиться в окошко.
В тот день в серых, унылых клубках туч просверкивали веселые, задиристые золотинки лучей остывающего, осеннего солнца. Генке хотелось удрать с уроков, закатиться в киношку или зоопарк. Точно! Лучше в зоопарк. Корчить рожи мартышкам, передразнивать забавных сурикатов, прикалываться и прыгать по аллейке как кенгуру. Лопать, сидя на лавочке, миндальное мороженое, пить вишневую газировку от пуза. И ни о чём не думать. Отдыхать-отдыхать-отдыхать. К семи годам первоклассник очень устал от жизни.
Генка Шашура становился невыносимым психом. Шашура – это папина фамилия Генки. Шашура грубил девчонкам, мальчишкам и взрослым, задирался ко всем подряд. Даже к учителям. Генке не нравились все в классе. Не нравились девчонки, задаваки, зубрилки, училкины подлизы и ябеды. Не нравились мальчишки, шумливые, крикливые, задиристые дураки.
Головастик очкарик Митька Грызиков изводил Генку своей прилежностью. Злил даже своей фамилией – Грызиков. Ботан Грызя сидел за соседним столом в классе, записывал за учителями всё подряд, каждое слово, каждую букву, даже запятые с точками. Высовывал набок розовый кончик языка, аккуратно выводил цифры и буквы в тетрадках. Записывал и записывал, записывал и записывал. Чем невероятно злил бездельника Генку. Злил… пока не звенел звонок об окончании урока. На переменках Генка задирался к очкарику, сминал в бумажный «снежок» его тетрадки, бросался в мальчишек, сбрасывал портфель Грызи на пол, рассыпал из его пенала карандаши и ручки. Ничего не помогало. Грызя, молча, собирал свои школьные вещички, шмыгал сопливым носом, терпеливо сносил все генкины задиры. Никто за очкарика не заступался. На переменках мальчишки играли в крестики-нолики, «морской бой», переписывались в мобильниках, если удавалось «стырить» гаджет с учительского стола, или носились, как сумасшедшие, по коридорам школы.
Перед уроком выключенные мобильники дети сдавали учителю, как только входили в класс. Девчонки на переменках перешептывались, сплетничали, хвастались новыми туфельками, бантиками, заколками, хмурились на проказы Генки, но замечаний не делали, боялись за свои косички.
Две недели Шашуре удавалось проказничать, задирать одноклассников и не получать отпор. Затем он нарвался на истерику Метёлки – Светки Метёлкиной. Она оказалась жуткой плаксой. От подзатыльника и лёгкого щелчка в лоб от Генки отличница Метёлка завыла как сирена «пожарки» – пожарной сигнализации. Тут же в класс ввалилась уборщица тётка Лида, затем прибежала учительница математики, пухляшка Марина-Маргарина, пришла злобная завуч по прозвищу Селёдка, за худобу и строгий вид. Шашуру увели в «учительскую», отчитали, отругали, устно сделали строгий выговор, красным цветом напечатали в «он-лайн» дневнике гневное послание старшим Шашурам, на другой день вызвали в школу маму.
Генкина мама работала бухгалтером в соседнем торговом колледже, пересчитывала цифры для будущих торговцев. После уроков она терпеливо выслушала гневную Селёдку, разъяснила, что сын её находится в сложном возрасте взросления, попросила уделять ему особое внимание, оставить на «продлёнке», чтобы под строгим присмотром учителей «её любимый сыночек» мог делать домашнее задание хотя бы на троечку.
С Генкой мама сама не справлялась. Она была терпеливой женщиной. Многое сыну сходило с рук. Мама надеялась на мужа – отца Генки, думала тот повлияет на сына своим мужским авторитетом. Но папа почти не бывал дома. Он летал в облаках. Служил пилотом гражданской авиации, возил людей по воздуху даже за границу, зарабатывал для семьи деньги. Родители копили на новую машину и трёхкомнатную квартиру. После работы мама убегала с подругами в бассейн или фитнес-зал для оздоровления, к косметологу для омоложения. В общем, ей было не до сына. Всеми силами, руками и ногами мама цеплялась за молодость. Молодость уходила заметно со взрослением хулиганского сыночка.
