Тогда сказал Олежка:
«Нам ни к чему поддержка!
И чтобы вещи наши
Не пропадали дальше
Нам домового нужно
Прогнать из дома дружно!»
Но Сонька возразила вдруг:
«Ведь он же – друг, и всем вокруг
Способствует немало
Ведь мама так сказала».
Олежка грозно произнёс:
«Зачем же он суёт свой нос
Куда его не просят,
Свои порядки вносит?
И если вдруг наверняка
Мы встретим деда-старичка,
Навряд ли нам удастся
Его не испугаться!
Ты ж помнишь мамины слова:
Его большая голова
Вся шерстью обросла, и в ней
Глаза, что темноты черней!
А ртом с зубами до ушей
Кусает ночью малышей!»
В ответ всё громче Сонька:
«Ты дедушку не тронь-ка!
На самом деле всё не так,
А детям он совсем не враг!
И доводить он друга
Не будет до испуга.
А в той истории с ключом
Был может вовсе ни при чём.
И добрыми глазами
Приглядывал за нами».
И долго спор их длиться мог,
Но вдруг раздался в дверь звонок.
«Ура!» – вскричали дети,
Забывши о запрете,
Что устанавливала мать,
Помчались дружно открывать.
И, подойдя поближе,
Спросили: «Это ты же
Пришла, бабуля наша,
Чтоб не было нам страшно?»
Но странно, что сначала
В ответ она молчала.
Затем в тиши той гробовой
Раздался вдруг собачий вой.
«Бабуль?» – спросила Сонька.
А ей в ответ тихонько:
«Открой мне, внучка, это – я
За дверью, бабушка твоя».
Но разошлась до лая
Собака чья-то злая.
А голос повторял извне:
«Открой же, внучка, дверцу мне».
Слова услышав эти,
Переглянулись дети.
А рассмотреть через глазок
Олежка ничего не смог.
Ему тут Сонька тихо
Шепнула: «Принеси-ка
Пока наш ключ сюда скорей.
Открыть, наверно, надо ей.
Хотя за шумом этим всем
Сам голос не узнать совсем».
Тогда Олежка сбегал в зал,
А, возвратившись, он сказал:
«Всё очень странно это:
Ключа на месте нету!
Чтоб не остаться взаперти,
Его должны мы вновь найти».
В шкафу, под ним искали,
Вокруг, на кухне, в зале.
Проверив тумбы и кровать,
По новой начали опять.
«Наверно, это снова
Проделки домового!
И, видно, он наш ключ унёс!» —
Сказал Олежка и до слёз
Довёл сестрёнку этим.
«Ох, бедные мы дети! —
Она вздохнула. – Вот теперь
Нам не открыть входную дверь.
Без папы и без мамы
Одни и навсегда мы!»
Олежка ж ей: «Ты, Сонька,
Трусливее гусёнка!
За стенку в те проёмы
За домовым пойдём мы,
