Есть на Московской земле одно очень примечательное место, и находиться оно в живописном распадке между двумя старинными сёлами, Преображенским и Семёновским. А примечательно это место тем, что в былые времена по нему протекала небольшая речка Хапиловка, на коей располагалось несметное количество водяных мельниц. Вот именно это-то обстоятельство и сделало речку необычной.
А надо добавить, что брала эта речушка своё начало из Архиерейского и Виноградного пруда, кои расположены в нескольких верстах вверх по течению. Ну а впадала она в речку Яузу. И хотя Хапиловка была не особенно длинна и велика, зато изрядно витиевата и имела немало разных тенистых заводей с болотными трясинами.
Однако, невзирая на всю эту её мрачную причудливость, она исправно служила людям и давала им неплохую работу. За что они в свою очередь были ей очень благодарны и берегли её. Прочищали ей русло, строили платины, регулировали течение и поддерживали порядок на её берегах. И всё же, все эти старания не стали препятствием тому, чтобы в её заводях завелась нечистая сила. И ведь это, несмотря на то, что вытекала она из Архиерейского пруда, и по здравому рассуждению освещённая вода из него должна бы была отпугивать всякую небывальщину.
Но толи, потому что нежить была другой веры, или же заводи в которых она обосновалась, были заговорённые, никакое Архиерейство на неё не действовало. И то правда, ведь нечисть та была не нашей простой родной, а чужеземной завозной. То были не близкие нам черти обычные да кикиморы привычные, а гоблины и тролли заграничные. И уж откуда они в тех болотах и заводях появились, никто толком объяснить не мог.
Хотя, батюшка-поп из Семёновского прихода не раз говаривал что, мол, они там обосновались ещё в те времена, когда царь Пётр в Немецкую слободу к Францу Лефорту всяких иноземных купцов-негоциантов наприглашал. Дескать, вся эта ненашенская нечисть, понапрятавшись в их дорожных сундуках да ларцах, вместе с ними к нам на почтовых каретах из-за границы пожаловала. Однако, то что батюшка-поп говорил, того уже никак не проверить, а вот гоблины и тролли остались.
И вроде бы жили они сначала лишь в Немецкой слободе на Головинских прудах и никуда оттуда не уходили. Но, сказывают, повыловив да поев там всех лягушек с пиявками, стали они перебираться в другие места, где для них ещё было в достатке всякой съедобной живности. Со временем, конечно же, и до Хапиловки добрались. И до не давних пор, жили они на ней, никому не мешая, питаясь лишь тем, что в болотах и заводях водилось. Но вскоре и тут они начали всё поедать да истреблять. Быстро истощились, иссякли местные запасы.
И вот тогда-то стали тролли с гоблинами на мельницы наведываться и там себе пропитание искать. У кого готовую муку стащат, а у кого и мешок зерна сопрут. В общем, где как кто зазевается, у кого, что плохо лежит, так они уж тут как тут, и всё украсть да уворовать норовят. Ну, прямо напасть какая-то, по чище любой саранчи. И ведь главное их никак не поймать, уж так они хорошо в болотах обжились. Каждую кочку, каждую трясиночку изучили, и так ловко в них прятались, что и найти-то их никакой возможности не было.
Впрочем, и искать-то их никто не спешил. Ведь те заводи с болотами, местами не из приятных были. И в них вместо нечисти можно было запросто свою погибель найти. Не туда ступил, не на ту кочку ногу поставил, и всё, нет человека, пропала душа. Только нечисть себя в них вольготно и чувствовала. Однако посредь всех речных мельников, на чьё имущество тролли покушались, был один отчаянный парень молодец, что мог бы со всей этой нежитью совладать. И звали его Никитушка удалец.
Ух, силён и статен же он был, подковы мог запросто одной левой гнуть, уж так могуч. Бывало, возьмёт в ладонь пригоршню речных камушков, сожмёт их, а из ладошки уж и песок сыплется. Вот какой здоровяк. И ведь ничего не боялся, и никакому обидчику спуску не давал. Пришло время, и Никитушка уже было собрался в болота пойти да изрядную трёпку нечисти задать, как вдруг нежданно-негаданно случились у него неотложные дела.
А дела те были такого толка; в низовья Хапиловки там, где она впадала в реку Яузу местный важный вельможа, граф Носов, для своей милой доченьки Марины затеялся малую резиденцию, небольшой дворец для отдыха, возвести. Уж так ему, то место своей красотой и живописностью приглянулось, что он немедленно распорядился стройку начинать. Ну а дабы летний период зря не терять, решил он пока временный лагерь разбить, чтоб его любимая доченька могла спокойно прелестями природы наслаждаться.
Благо погода этим летом стояла великолепная, на небе ни облачка, воздух свежий, а солнышко так ласково грело, что всё вокруг буйным цветом расцвело и заблагоухало невероятными ароматами. А уж коли граф, что решил, то так тому и быть. Незамедлительно раскинули шатры, настелили ковры, соорудили беседки, и столы расписные поставили. Ну, всё чин чинарем, как и положено по графскому статусу. Ну а где столы стоят, там ясное дело и хлеб нужен, а где хлеб там и мука, ну а где мука там и мельник. А он вот он, рядом, только руку протяни. Ну, графский приказчик и протянул её, взял да и пошёл по мельницам справного мукомола искать. Вот тут-то и выяснилось, что у нашего Никиты-молодца мука самого лучшего помола. Приказчик его и выбрал.
