Читать онлайн полностью бесплатно Анна Лин, Антон Кушнер - Сказание о Фениксе

Сказание о Фениксе

Сказка в стихах – первый подобного рода опыт для автора. Это история пленённой в забытом горном храме волшебницы и двух друзей, отправившихся спасать её – с надеждой обрести в награду дар бессмертия.

© Антон Кушнер, 2019

© Анна Лин, 2019


ISBN 978-5-4496-7218-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая. Древний свиток

(пролог)

Где-то там, посреди белоснежных вершин,

где средь скал ледяных не найти ни души,

ближе к звёздному небу, чем к бренной земле,

древний храм затерялся в заоблачной мгле,

и морозных пылинок кружит хоровод

в лунном свете, что льётся сквозь свод.


Горный воздух недвижен, прозрачен и чист;

и ласкают серебряным светом лучи

плечи той, что сидит на холодном полу

и, безмолвна, как статуя, смотрит во мглу —

лишь в глуби её глаз, исступлённо дрожа,

древней силы колышется жар.


Сила чёрных заклятий лежит на вратах:

птица Феникс в том храме навек заперта —

пламя перьев её дар бессмертья несёт

тем, кто жертвует жизнью, готовый на всё.

Но безжалостны горы; пыльна и пуста

тропка горная к храма вратам.


Лишь единожды в вечность, раз в тысячу лет,

дева-птица взлетает на солнечный свет —

её тело становится пеплом, горит,

и души льётся песня под светом зари,

и летает весь день, и, свободой пьяна,

ярче солнца сияет она.


…Обречённая ждать средь молчащих камней,

не теряя надежды, всё ждёт, что за ней

в эти мёртвые земли однажды придёт

сквозь лавины, метели и пропасти тот,

кто готов рухнуть в бездну, чтоб дар обрести —

и её от заклятья спасти.


Но – кружатся пылинки, и светит луна,

и всё так же безмолвна, пуста тишина.

Над вершинами горными – звёздная ширь,

и среди старых скал не найти ни души,

и не слышит никто в темноте ледяной

тихий плач за холодной стеной.

Глава вторая. Идём со мной

(Велиан – Фиделису)

Мой друг, мы вместе с малых лет,
мы многое прошли;
мы непохожи – тьма и свет,
пожар и водопад! —
и в этом дружбы наш секрет.
С собой на край земли
тебя зову я. Знай же: нет
теперь пути назад.
Зарывшись в недра сундука
на нашем чердаке,
я древний свиток откопал.
Чудные письмена
в том свитке – каждая строка
рифмуется к строке;
тот образ в сердце мне запал
и видится во снах.
Тот образ, друг мой! – знал бы ты,
что вижу по ночам,
среди давящей темноты,
звенящей тишины.
О нём теперь мои мечты,
мне хочется кричать…
Не хватит слов. Слова пусты,
реальны только сны.
Мой друг, мой брат, в опасный путь
тебя с собой зову;
уже не сможем повернуть,
покинув отчий дом,
но сердце разрывает грудь,
и грежу наяву…
Скорей о страхе позабудь,
мой друг. Вставай. Идём.

Глава третья. Среди руин

(Оршина)

Я не помню всех тех, кто меня проклинал —

время стёрло в труху имена

тех, кто лгал, тех, кто бил, тех, кто в горы прогнал.

В этом храме я вечно одна.


Я не помню их лиц, я не помню их глаз —

всех со временем смерть забрала,

но слабее не стала волшебная вязь,

и кругом – беспросветная мгла.


Я брожу среди стен, их касаюсь рукой.

Каждый камень до боли знаком.

Там, за стенами – холод и вечный покой.

Там – провал. Глубоко-глубоко,


средь обломков камней, на искрошенном льду,

в темноте пополнения ждут

сонмы тех, кто нашёл здесь одну лишь беду —

вековечный последний приют.


Кем вы были при жизни, уже не узнать.

Одинаков и страшен финал —

всех к себе забрала, сожрала белизна

ненасытной утробой без дна.


И никто не дошёл. И никто не дойдёт.

Времена продолжают свой ход.

Кровожадной ухмылкою скалится лёд,

предвкушает, хохочет и ждёт.

Глава четвёртая. Ничего прекраснее

(Фиделис – Велиану)

Ты всегда устремлялся мечтами подальше от дома.

Мне хватало прогулок по лесу у стен городских.

Этот день протекать мог спокойно – совсем по-другому! —

но в дороге с тобою я не ощущаю тоски.


Ты всё рвёшься вперёд – день за днём; прошагали немало

мы с тобой по степям, средь пожухлой осенней травы.

Я забросил подсчёт расстояний и кратких привалов,

заразившись твоим безрассудным стремлением ввысь.


Горизонт изломался – огромные горные пики

розовеют в закатных лучах; по иссохшей земле

протянулись две тени – твоя и моя. Только крики

пролетающих стай нам слышны в наступающей мгле.


Сколько дней впереди – что с того? Поворачивать глупо.

Долог пройденный путь, и опасен последний рывок,

но пред мысленным взором уж высится храмовый купол,

и, как ты, друг мой лучший, я тоже хочу одного —


дотянуться до той, что томится в заоблачном храме,

ей свободу вернуть, нам самим – обрести вечный дар;

открывать этот мир, познавая всё новые грани,

не жалея, что годы бегут, как весною вода…


Ты всегда был мечтателем, друг; и меня – домоседа —

ты увлёк за собою, и я не жалею о том;

и прекрасней, чем горы, залитые розовым светом,

никогда ничего, я уверен, не видел никто.

Глава пятая. Привал

(старик)

Позвольте мне присесть у костерка.
Вам незачем бояться старика —
пусть в молодости был на вас похожим,
сейчас я слаб, уродлив и ничтожен,
жду смерть как избавление от мук;
так спрячь свой меч, тебе он ни к чему.
Сколь многих повидал я – вот таких!..
Глаза горят, шаги быстры, легки,
и не страшны ни бури, ни лавины;
не остановишь тех, кто дом покинул,
стремясь к мечте – одною ей дыша,
идут туда, куда зовёт душа.
Позвольте зачерпнуть из котелка…
Нет, лучше сами – так дрожит рука.
…Благодарю, мечтатель. Друг твой верный
вот-вот уснёт – умаялся безмерно;
зачем спешить в застывший мёртвый мрак?
Останьтесь на привале до утра.
Легенда привела тебя сюда —
она не врёт. Но в том твоя беда,
что свиток твой разорван в середине!
Возможно, ужаснёшься ты картине,


Ваши рекомендации