Когда берёшь в руки такой объёмный поэтический том, как книга Анатолия Суслова «Симфония чуда», испытываешь известный трепет. Без всякого сомнения, тебе предстоит не только наслаждаться чередой запечатлённых мгновений, но и приобщиться к большому, сложно устроенному поэтическому миру. А это всегда захватывающе. Анатолий Суслов всё это трепетное ожидание оправдывает.
Совсем не случайно слово «симфония» в названии этой книги. Для автора музыкальность, синтетичность искусства, где поэзия легко перетекает в музыку и наоборот, имеют решающее значение для реализации своих творческих идей.
В книге двенадцать частей, каждая из которых цельна и смыслово закончена. Каждая часть имеет свои пики и, если уж продолжать музыкальную терминологию, свои крещендо и диминуэндо.
Для первой части «Запев» весьма важным является стихотворение «Одиночество».
И боль моя как дохлая собака,
Что на обочине – раздавлена! – лежит.
И что за невидаль – горсть пыли или мрака.
Одно лишь ясно: ей вовек не жить!
Смотрю вокруг, листая судьбы, лица.
Как много значат уголки молчащих губ!
А жизнь колёсами вращает – колесница!
А я надеюсь всё, что сам себе не лгу.
Здесь автор без обиняков демонстрирует своё творческое кредо. Во-первых, он сразу даёт понять, что не сторонник модных поветрий без метафорического письма. Метафора была, есть и будет главным поэтическим средством. И Суслов демонстрирует, как не спекулятивно можно ею пользоваться, придавая поэтическому тексту предельный эмоциональный накал. Во-вторых, здесь мы видим образ автора или лирического героя без капли ретуши. Пред нами натура рефлексируюшая, лишённая манерности и салонности, пытающаяся, прежде всего, дойти до сути самого себя, а потом уже всего, что окружает.
Вторая часть – «Первозданная тишина» – это законченный цикл стихов, где читатель вместе с автором весь превращается в слух. Здесь природная музыкальность автора проявляется в полной мере:
Снега падают молча, наполняя округу молчаньем.
Дышит дождь, в нём мелодия жизни поёт.
Если вслушаться – голоса, голоса отвечают
На волненье, желание слиться твоё.
Бело-чёрной зимой и зелёно-кудрявой весною
Мир распахнут навстречу, желает и ждёт.
Не противься входить, широко ли, тесно́ ли,
В мир, который поёт, даже молча поёт.
В этих строках Суслов играет с ритмом, выявляет через прихотливый паузник звучащую суть слова, подстраивает поэтическую технику под максимально точное изображение той картины, что он хочет передать. Владение тоническим стихом, понимание его органичности – свойство не такое уже частое для современных поэтов. Анатолий Суслов владеет им в полной мере.
В каждой части этой книги есть изюминки, по которым мы лучше осознаём огромный объём и таланта автора, и тем, которые его интересуют.
Отрадно, что он не замыкается только в своих личных переживаниях, хотя они многообразны и чувственно широки. Его волнуют все аспекты духовной жизни человека как такового, он не помещает себя в башню из слоновой кости, он открыт всем ветрам, но не позволяет им себя носить из стороны в сторону, он анализирует их и высказывается по их поводу. Вот начало стихотворения «Монолог Бродскому»:
Твой взгляд был строг и безусловен,
А я – экзамена не сдавший ученик.
Твой взгляд бескомпромиссен стал в основе,
И весь кураж, что был во мне, вдруг сник.
Пусть в прошлом всё: империя, держава,
Но есть страна, и я в ней – гражданин.
Пусть гвоздь судьбы, хоть криво, ржаво,
Хоть в лад прошит, – пробит я им.
А твой поэта взгляд суровый,
И эта мысль, трагичная до бездн, —
В ней зов небес и пыль земных покровов,
В ней маски мантий, хороводы звёзд.
Мне представляется, что этот диалог, который намечает автор между разными поэтическими мирами, сейчас для русской поэзии необходим, и то, что он нащупал, может стать концептуально необходимым и расставить все точки на поэтическими «i».
Казалось бы, после Тютчева и Фета в части описания в стихах русской природы сказать больше нечего. Но Суслов умудряется и тут дерзнуть, дать своё представление о том, как в современных условиях развития словесности сделать эту тему актуальной. Его пантеизм связан с тем, что он не воспринимает природу как нечто застывшее и в этой статичности совершенное. Ему важно увидеть в природе то, что никто не видел до него, домыслить, домечтать, за счёт фантазии сделать объём человеческого взгляда безграничным.
Рутины нет за облаками —
То луч, то ветер, то поток,
То солнце с жгучими слезами,
То звёзд вечерней страсти ток…
Там тайны бытия и славы
Сил изначальной правоты,
Там всеприятия держава,
Где всякий свят, где свят и ты,
Частица малая, пусть – атом!
Пусть меньше этого, ты – квант!
Но ты велик там, где с раскатом
Звучит вселенский хор-орган!..
Конечно, в книге Суслова есть много и другого. Есть посвящения, есть элементы игры, есть философские углубления в те сферы, где уже никто не может высказаться однозначно или выработать итоговое мнение. Его голос полифоничен, он легко принимает подголоски, а его мелодический тематизм таит в себе не один мотив, а множество, готовых звучать как по отдельности, так и в счастливом хоре.
