Война – это мрак. Мрак, в котором ты теряешь не только веру в свое будущее, но и способность ощущать мир вокруг себя. Забудь о запахе после дождя, забудь о любви, забудь о встречах с близкими. Это лишь далекие отголоски жизни, которую ты когда-то знал. Самое ужасное не в том, что люди умирают на поле боя. Самое страшное – видеть, как они превращаются в пыль, как мгновенно становятся неотличимы от кукол. Как один человек может отобрать жизнь у другого, будто перекусывая пирожное.
Меня зовут Джон. То, что случилось со мной, изменило меня навсегда. Это событие окутано тайной, которую я пытаюсь раскроить, открыв "дверь" к правде.
Просыпаясь от неотступной жажды, я направился в кухню. Запасы воды иссякли, и пить ржавчину из-под крана было не вариант. Я надел черную куртку и направился в ближайший магазин. Подойдя к кассе, я заметил свое отражение в зеркале. То, что было когда-то презентабельным обликом, превратилось в изуродованное лицо хиппи. Моя борода была пустыней для пыли и нечисти, а мои глаза, желтые от бессонных ночей, могли сравниться с эмоджи.
Девушка за кассой, с лицом, украшенным татуировками, пялилась на меня с удивлением. Я сгреб все, что нужно, и поспешил оплатить. Но на полке стояли сигары, и их пахучий манящий аромат обжигал мои сомнения. На пути домой меня охватила слабость, и странные видения охватили меня вновь. Я терял контроль над собой и падал на улице. Просыпаясь в больнице, я возвращался домой с неведомыми мотивами. Так я жил, или, вернее, выживал, долгое время. Все чаще мои глаза встречали образ моей сестры Джейн – рыжей красавицы с голубыми глазами. Ее прямые ноги были контрастом к моей нелепой фигуре. Дни сменяли ночи, ночи – дни, но мои страдания не прекращались, они только углублялись. Я потерял вес но выглядел здоровым, в любом случае это был ложный признак. Постоянно я думал о самоубийстве. Вид бездомных заставлял меня размышлять, как быстро можно избавиться от своей гордости. Проходя мост, я и вовсе хотел спрыгнуть. Подходя к дому, я думал о том, как легко было бы повесить люстру и покончить с этим.
И тут я увидел ее. Прекрасную незнакомку с длинными волосами, блестящими во мраке. Она приблизилась, взяла меня за руки и что-то прошептала мне на ухо. Она ушла, оставив в руке клочок бумаги с надписью: "Я всегда буду с тобой, твоя Лиса."
Смешанные чувства тревоги и безумия овладели мной, но я продолжал строить свои мрачные планы, пытаясь найти путь, как покончить с этим бескрайним кошмаром. Передо мной проходили бездомные, их жизни были разбиты об мельчайшие обстоятельства, не зависящие от них самих. И я вспомнил свои исходные мечты, которые разрушились в мгновение ока из-за капризов судьбы. Подойдя к дороге, я увидел, как к мне несется алый жеребец, которого все называли его маркой Феррари, а я своим освободителем. Я раскинул руки, ожидая, что наконец-то сбудутся мои давние мечты. И тут произошло нечто невероятное. Машина на полной скорости наехала на меня, и я почувствовал, как меня сбросило с ног. В тот момент мое сердце замерло, и я почувствовал, что встречаю свою судьбу.
Каково было мое разочарование, когда я проснулся в своей постели и осознал, что история с прекрасной незнакомкой и моим увлекательным приключением на жеребце были всего лишь частью обыденного сна.
Словно в обыденный день, я лежал в постели, промедлив после очередного случая саморазрушения, вызванного излишком алкоголя. Мне всегда было невыносимо отвращение к алкоголю и табачному дыму, но после тех страшных событий в Афганистане, каждый день был для меня поводом впиваться дешевого виски и курить кучу сигарет, ложась спать поздно вечером. Несмотря на то, что я не был солдатом и оказался там всего лишь благодаря своей благотворительной деятельности в самых опасных уголках нашей планеты, я оказался абсолютно неподготовлен к такому повороту событий. Далее мне предстояло встретить себя взглядом в зеркале, и эти глаза взглядывали внутрь меня, сотрясая душу. Я даже не заметил, как провел два бесцельных часа в ванной, и, возможно, остался бы там навсегда, если бы не настойчивые стуки по двери. Моя слабость ослабила мои усилия, и дверь открылась лишь с пятой попытки. В комнату, как метеорит, ворвалась Джейн. "Что это за чудище?" – сказала она, разглядывая меня. "Это же не ты. Я не узнаю в тебе Джона, словно какая-то свиноматка на последних неделях беременности заменила моего брата." "О, милая, рад видеть тебя," – буркнул я, не ожидая что-то поддерживающее. Мне не хотелось слушать её проповеди. Однако, удивительным образом, на этот раз Джейн улыбнулась, и это лишь усугубило мою никчемность. "Дорогой, мы все беспокоимся за тебя. Ты потратил все свои деньги и ничем не занимаешься. Это действительно то, чего ты хотел?"
"Я пытался сделать мир лучше," – ответил я, почувствовав, как бессмысленен звук этого слова, "но теперь понимаю, что 'лучше' – это пустой звук, и мир не изменится моими усилиями." И вправду, это была всего-то фантазия. "И кого ты в этом упрекаешь?" – спросила она, и разговор двигался в том направлении, которого я старался избежать. Понимая, к чему клонит разговор, я решил уйти из комнаты. "Подожди, Джонни, я хотела сказать кое-что об Артуре," – сказала она грустным тоном.
