Немногие живут действием, никогда не сомневаясь, когда должны совершать поступок. Для них пленение невыносимо, и с самого начала их целью становится побег.
Эйдап Кроули [1]
На высшем уровне Секретной службы работа с реальными фактами во многих случаях подразумевала самые фантастические изобретения в духе романтики и мелодрамы.
Уиистон Черчилль [2]
Clare Mulley
THE SPY WHO LOVED
Перевод с английского Ольги Чумичевой
www.limbuspress.ru
© CLARE MULLEY, 2012
© ООО «Издательство К. Тублина», 2017
© ООО «Издательство К. Тублина», макет, 2018
© А. Веселов, оформление, 2018
Предисловие
Истории о верности и предательстве
В 1973 году, через двадцать один год после трагической гибели Кристины Грэнвил, двое ее возлюбленных вступили в подчеркнуто вежливую и недолговременную переписку. Польский граф Владимир Ледоховский поблагодарил своего соотечественника и бывшего приятеля, спецагента Анджея Коверского за «готовность к сотрудничеству» в работе над книгой о Кристине. Ледоховский оптимистично заметил, что принимает осторожное обещание Коверского помочь «как знак Вашего доверия» [1]. Но в реальности между старыми соперниками доверия было мало, и остальная часть письма посвящена обсуждению конкретных пунктов, уточняющих условия совместной работы над планируемой рукописью книги о Кристине.
Ледоховский предлагал, чтобы они с Коверским основали своего рода «Клуб выживших», состоявший исключительно из мужчин, жизни которых были спасены Кристиной; он добавил насмешливо, что некоторые из них были спасены даже не по одному разу [2]. По его подсчетам, шесть потенциальных членов клуба «ворвались… в жизнь Кристины, как парашютисты, падающие на незнакомую территорию», в их число он включал себя и Коверского, как представителей Польши, трех британских агентов, в том числе многократно награжденного героя Фрэнсиса Кэммертса, а также французского офицера [3]. Ледоховский признавал, что нет особой надежды представить их опыт в виде «логического целого», поскольку: «Я сомневаюсь, что Вы обратитесь к логике за объяснением девушки, особенно такой, как Кристина» [4]. Но, вероятно, в их коллективной памяти Кристина могла бы явиться «не как исполнитель поразительных подвигов», а – он надеялся – «как личность» [5].
Ледоховский был удивлен, узнав, что уже существует клуб джентльменов в честь Кристины, с несколько иной программой, и на него членство в том клубе не распространялось. Коверский и четверо его боевых друзей – Кэммертс, Джон Роупер, Патрик Говард и Михал Градовский (он же Майкл Лис) – учредили «Панель по защите памяти Кристины Грэнвил» вскоре после ее смерти в 1952 году [6]. Ледоховский чувствовал, что его судьба безнадежно переплелась с жизнью Кристины, но он всегда знал, что он был не единственным, кто мог бы претендовать на особые отношения с ней, более того – не приходилось уповать, что он первым взялся писать о ней. «Панель» Коверского собралась, когда газеты заполнились рассказами о польской королеве красоты, служившей британским спецагентом. «Мы, ее друзья, не хотим, чтобы она стала сенсацией для прессы, – позднее пояснял Кэммертс. – Мы пытались защитить ее репутацию» [7]. И все же, как свидетельствовал впоследствии сын Ледоховского, «смерть героев обычно не сопровождается панельными собраниями в защиту их памяти и попытками воспрепятствовать появлению книг о них» [8]. Были написаны несколько статей и биографических очерков, а через считаные месяцы другой бывший друг и коллега Кристины, Билл Стэнли Мосс, назвал в ее честь свою дочь и издал целую серию повествований о жизни Кристины в еженедельнике «Пикче Пост» под общим заглавием «Кристина Отважная» [9].
Мосс, который уже опубликовал воспоминания о собственных разведывательных миссиях времен войны в книге «Ночная засада», сумел распознать отличную историю и планировал создать полную биографию и сценарий байопика с Сарой, актрисой и дочерью Уинстона Черчилля, в главной роли[1]. Когда ее спросили, почему именно ее выбрали на эту роль, Сара Черчилль сказала, что Кристина была любимой шпионкой ее отца, что породило новые легенды[2]. Занимаясь исследованиями в 1953 году, через год после смерти Кристины, Мосс связался с Ледоховским. «Совершенно невозможно, – написал ему в ответ Ледоховский, – изобразить замечательную личность Кристины, показать ее ангелом отваги, лишив сексуальности. С другой стороны, эта весьма затруднительная для Анджея ситуация, по моему мнению, не может быть отражена в Вашей книге» [10]. Мосс не смог уладить все вопросы, и проект был положен на полку.
Двадцать лет спустя Ледоховский решил поднять факел и искал поддержки Коверского для собственного биографического проекта. Последним условием их соглашения было следующее: «в случае неодобрения рукописи» книга не будет опубликована [11]. И хотя вдова
Мосса, подруга Кристины Зофья Тарновская, считала, что рукопись Ледоховского была написана «с большой нежностью», она не была членом клуба, а четверо или пятеро из панели Коверского отвергли черновик книги [12]. Они были «так разгневаны», что даже наняли адвоката, чтобы возбудить дело против автора [13]. Однако Ледоховский сдержал слово, и его рукопись так и не была ни завершена, ни опубликована.
