В Евангелии от Матфея (19, 16-22) есть эпизод, в котором некий богатый юноша поставлен Христом в несовместимые условия выбора: либо обретение страстно желаемой им жизни вечной («сокровища на небесах»), либо сохранение в целости своего имения – сокровища, уже обретенного, но на земле. Юноша выбрал второе. Точнее – остался при втором, предпочтя плотское духовному. А в Евангелии от Луки (21, 2-4) бедная вдова отдает в дар Богу две лепты – «все пропитание свое, какое имела», жертвует плотским во имя духовного.
Эти евангельские примеры дают наглядное представление о двух моделях ценностной шкалы человека. Принципиально различаются они, как видим, полярно противоположным размещением приоритетов «по вертикали». Ниже и выше этих «реперных» точек шкалы находятся различные по своему характеру индивидуальные ценности в «чистом виде» – положительные и отрицательные, истинные и ложные, а также их хитросплетения: замещения и смешения ценностей, спекуляция ими, маскировка их и т. д. (К примеру, суетное обрядоверие, подменяющее истинную веру; ханжество и лицемерие, выступающие под маской добрых дел и любви к справедливости. Всех же вариантов «гибкого курса» ценностей – несть числа). С этим мы жили, живем и в полной уверенности называем себя людьми.
Однако все имеет начало и конец: произошла смена эпох. Воцарившийся Водолей, в силу внутренне присущих ему высоких духовно-нравственных критериев, выставляет более жесткие (в сравнении с предыдущей эпохой Рыб) условия получения титула – Человек. Конечно, категории «бедных вдов» и тех, кто «положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15,13) – вне конкурса. Но их, к сожалению, подавляющее меньшинство. А что остальные? Все те «богатые юноши» и «волки в овечьей одежде» – лицемеры, жившие и живущие полуправдой и суррогатом ценностей? Их ведь «так много, как много звезд на небе и как бесчислен песок на берегу морском» (Евр. 11,12), да еще и зараженных губительным вирусом «священной» частной собственности. (Последняя дана нам Богом в конце эпохи Рыб для отягощения условий нашего нравственного роста в эпоху Водолея). Иными словами, какова судьба человека, переставшего осознавать себя как личность? Утратившего нравственный самоконтроль? Думается, на все воля Творца, но не в отрыве от воли человека, которому даются два пути – на выбор.
Первый – «широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими» (Мф. 7,13).
Второй – «тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их» (Мф. 7,14).
В первом варианте человек эпохи Рыб в составе бездуховного стада автоматически, без каких-либо усилий погибает духовно, переходя в категорию: «человекообразное животное эпохи Водолея», а имя его «изглаживается из книги жизни» (в контексте Отк. 3, 4‑5).
Во втором – человек эпохи Рыб охватывает критическим взором свою шкалу жизненных ценностей, очищает ее от следов самости и прилагает максимум усилий к духовно-нравственному совершенству, памятуя о заповеди: «Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5,48). В результате он становится кандидатом в категорию: «человек эпохи Водолея» – и обретает шанс перейти в новую жизнь, на очередной этап божественного эксперимента; теперь все зависит только от божественного волеизъявления.
Но как пробиться к душе человека, обитающего в духовно убогой и морально деградирующей среде? Как в таких условиях побудить его к нравственному самосовершенствованию, если он тупо доволен тем, «какой я есть»? Вряд ли следует соблазнять его светлыми, по-настоящему человеческими, перспективами того образа жизни, к которому он должен стремиться в эпоху Водолея. Это не для него: заземленной душе духовно-нравственные идеалы либо чужды «от юности ее», либо служат предметом ехидных насмешек и циничных издевательств. Ей доступны лишь ценности, воспринимаемые сугубо по-животному, то есть – пятью органами чувств. В силу этих «особенностей» вряд ли стоит приступать к самосовершенствованию с попытки обрести абстрактные достоинства. Логичнее, по-моему, сперва «замахнуться» на подавление конкретных недостатков своего «я»; тем более, что подобное стремление уже само по себе есть главнейшееиз достоинств. Апостол Петр дает двойную заповедь: «Уклоняйся от зла и делай добро» (1 Пет. 3,11). Как видим, для апостола «стань менее плохим» – актуальнее, нежели «стань более хорошим».
Мудрый Восток учит: «Прежде, чем сделать шаг, посмотри, где стоишь». В данном случае: «чтобы стать лучше, чем я есть, надо сперва узнать – каков я есть». Но зеркала, где бы отражалась наша моральная физиономия, не существует, а обратить добровольно внимательный непредубежденный взгляд внутрь себя, к своей шкале жизненных ценностей – охотников, прямо скажем, не так уж много. Еще меньше тех, у кого увиденное вызовет неподдельную брезгливость и глубокую неприязнь к самому себе. Ведь не каждый так образцово строг в нравственной самооценке, как, к примеру, Пушкин:
И с отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю…
И уж совсем единицы тех, кто возненавидит свое убогое, зоологическое «я» до такого накала, что решится «очеловечить» его, очистить от скверны. Так что возникновение желания критически «прочитать жизнь свою», порожденное некоей вспышкой самосознания (да еще в условиях, противных тому), сегодня – маловероятно, и прежде всего – из-за никчемной вероятности самой вспышки.
