В библиотеке было прохладно. Старое здание так хорошо укрывало от июньского зноя, что редкие посетители зябко ежились. Сотрудницы, которые проводили здесь весь восьмичасовой рабочий день, и вовсе кутались в вязаные шали. На верхних этажах библиотеки было свежо, непыльно, пахло лавандой и старыми книжными страницами.
– Здравствуйте, – произнесла Женя, переступая порог просторного кабинета.
Табличка на двери гласила, что это отдел иностранной литературы.
– Эй, есть кто-нибудь?
Женя прошла вдоль стеллажей, скользя указательным пальцем по корешкам, и остановилась возле оригинального «Гарри Поттера» в черных глянцевых обложках.
– Привет!
Из-за дальнего стеллажа вышла девушка. Вернее, сначала вышла ее улыбка, а потом проявилась она сама – как Чеширский Кот, ей-богу! Черные гладкие волосы, подстриженные под каре, вздернутый носик, губы бантиком, накрашенные красной помадой, – симпатичная. Юбка короткая, ножки крепенькие, как у белого гриба, и такие же нетронутые солнцем. Жене показалось, что девушка пахнет лесом, росой и сырой землей.
– Здесь сегодня почти никого нет, – сказала она. Ее голос звенел колокольчиком. – Краеведы ушли курить – и с концами. Им можно, к ним в конце недели никто не ходит. Остальные – в другом крыле, готовятся к мероприятию.
Женя улыбнулась.
– Я – Матильда, – представилась девушка.
– Женя.
– Тебе платить сразу?
– Как хочешь.
Матильда сняла свою сумочку со спинки стула и достала тысячу рублей. Долго она не копалась, наверняка приготовила заранее. Женя спрятала деньги в карман шорт. Движение было отработанным и ненавязчивым, будто светлый ангел тихим крылом прошелестел.
– Что мы делаем сегодня? – деловито спросила она.
Матильда засмущалась.
– Дело в том, что… Короче, я – писатель.
Писатель – это хорошо. Писатели мирные, почти без придурей и без невыполнимых желаний – и все рано или поздно принимаются читать вслух что-то свое. Сиди, слушай, потом немного критикуй и много хвали.
– Сегодня у нас литературная порка, – поведала Матильда.
– Что? – не поняла Женя.
– «Литературная порка», мероприятие такое. Начинающие писатели и поэты будут вслух читать отрывки из своих произведений, а маститые – их критиковать.
– Интересно. А ты в каком жанре работаешь?
– Любовное фэнтези, – Матильда смутилась еще больше. – Я написала только один роман, и…
Матильда замялась.
– Мне он очень нравится, но… мне страшновато туда идти.
Для поддержки на публичном выступлении Женю звали часто: когда сажаешь в зал своего человека, велишь ему одобрительно кивать и улыбаться, становится легче говорить.
– Смотри, как мы сделаем… – Женя хлопнула в ладоши. – Каждый раз, когда тебе покажется, что ты теряешься, просто ищи в зале меня. Смотри на меня, хорошо?
Теперь главное – не заснуть, иначе бедная Матильда останется одна-одинешенька на своей порке.
Мероприятие сервировали в читальном зале. Здесь с потолка свисала большая хрустальная люстра, красовалась подновленная лепнина, а истрепанные стеллажи с томами середины прошлого века перемежались с новыми, из «Икеи», заполненными книгами в модных твердых обложках. Работницы культуры – тоже ничего приметного. Не синие чулки, но и не знойные молодухи в хипстерских очках и наглухо застегнутых кардиганах на полных грудях. Обычные. Как в бухгалтерии, с редкими вкраплениями возрастных мужиков.
Пахло лаком для волос, спиртом из бокалов с самодельным «Бейлисом» и морковными котлетами – на входе стояли подносы с выпивкой и закусками. В воздухе летали мелкие блестки, сорвавшиеся с чьих-то причесок, слышались деликатные смешки и шуршание нарядов – вечер разгорался.
Матильда прошла в первый ряд к остальным «провинившимся» авторам и несколько раз нервно оглянулась на Женю. Женя ободряюще кивнула ей и уселась в проходе так, чтобы Матильда ее видела.
Наконец все чинно расселись, кто-то прокашлялся, и на сцену поднялся ни много ни мало романтический герой. Ему подобострастно зааплодировали быстрыми взволнованными хлопками. Особенно старались взрослые женщины с высокими прическами – их набралось на целый ряд.
Романтический герой подмигнул кому-то со сцены. Его длинные черные с легкой проседью волосы были собраны в хвост, физиономию украшал орлиный нос, рубашка была расстегнута, на шее серебрился кулон-талисман на черном тугом шнурке – но все это было аккуратное, прилизанное, приличное, «библиотечное», словно он перед выступлением час провертелся перед зеркалом, укладывая воротничок то так, то эдак, прикидывая, как ему смотреться еще чуточку круче. Женя усмехнулась.
– Для тех, кто меня не знает – если такие, конечно, здесь есть – меня зовут Владислав Вячеславович Земсков. Я – заведующий библиотекой.
Снова аплодисменты. Кто-то даже выкрикнул протяжное «У-у-у». Заведующий библиотекой развязно поклонился, как провинциальная рок-звезда.
– Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались, – начал он свою речь.
– О Боже! – едва слышно произнесла Женя.
Заведующий кратко обрисовал регламент встречи: сначала вы – нам, потом мы – вам, а закусывать можно уже сейчас, если вы голодны. Рабочий день ведь только что кончился, в самом деле!
