Чего ты ждал от своих действий.
Если убил в себе все светлое и чистое.
Ложь, алчность и невежество поставил на пьедестал.
Они пропитали тебя насквозь.
Все в мире бесконечно, но не ресурсы планеты, её здоровье.
Если наливать воду в бутылку, то она переполнится
Кто же ты, если не способен это предотвратить!
Странное такое утро. Очередное утро в этом опустошенном мире. В мире, где меня никто уже не ждет. Ни жена, ни сын. Это меня все же изредка угнетает. И приходится каждый раз браться за работу, чтобы не думать и не вспоминать. И гнать, гнать всю грусть и тоску прочь.
Мы стоим с Турсуновым, моим лучшим другом, посреди ледяной пустыни и пытаемся сообразить, зачем вообще сюда прилетели. Он бесконечно зевает, а я все пытаюсь плотнее закрыть молнии на рузоне. Словно два туриста с похмелья. Нет, на самом деле мы здесь по работе, совместному проекту. И не остатки ледяных полей Антарктиды изучать прилетели. Гораздо все сложнее.
Снег, редкое ныне слово. А уж вживую увидеть, это привилегия одиночек, вроде нас. Наконец Турсунов устает от пронизывающего ветра и лезет в кабину эджа. Я проделываю то же самое, только с другой стороны.
– Что думаешь, Евгений?
– А ничего, Джон. Плохо все как-то складывается.
– Не то слово. Особенно в последние три месяца. Они в штаб уже пытались проникнуть?
– Пока инцидентов не было. Успеваем предотвратить, но скорее всего это дело времени. Фанатики напирают.
– Да, есть такое. А у нас в один из наблюдательных центров проникли, причем открытым методом. Нападение. У меня семь убитых. Хорошо, что там информацию не держим. В последнее время я вообще стараюсь в голове все держать. Что на ассамблее? Ты думаешь, правительства альянсов способны ещё хоть что-то изменить?
– Нет, Джон. Забудь про это. Они способны только ругаться и делить остатки. Я каждый день наблюдаю картину «перетягивания одеяла». Лучше скажи, что за абсурдную идею ты вынашиваешь? Космодром на полюсе!?
– Ха, ты сам-то слышал, что сказал?! Абсурдную. Когда-то Земля плоская была, как считали, и что в результате?! Не моя, во-первых, идея. Это их информация. Во-вторых, геомагнитная стартовая площадка почти построена. Ещё неделя и все. И можно приступать к реализации. Буквально год и мы сможем вздохнуть спокойно.
– Ты уверен, что есть столько времени? По моим данным уже нет. Мы перешли черту. Нужно пробовать с крепостями. Об этом я и прилетел поговорить с тобой, генерал.
– Строить ещё одну крепость или взять из убежища?
– Даже на второй вариант потребуется до полугода. Крепость придется демонтировать. Тайно, по частям доставлять под видом продуктов и научного оборудования. И они все равно пронюхают.
– Понятно. Женя, слушай, мне нужно срочно добраться до эфиргонов. Они придумают что-нибудь. У них всегда получалось, а ты пока переводи проект в активную фазу. Другого выхода я не вижу. Лети, Турсунов. Не медли.
– Ладно, друг. Может, ещё свидимся.
Отчаяние приводит к психическим отклонениям. Исчезают грани сознания, спадает облик цивилизованности. Методы и сила для достижения целей становятся неимоверно бесчеловечными.
Генсек. Совбез. ООН
Евгений Турсунов
Ассамблея наций.2035 г.
Дек летел ровно, практически плыл через песчаное море, разлившееся до самого горизонта. Чтобы избежать ветров плоскогорья, экипаж решил вести машину через одно из ущелий, где не так давно открыли отличный маршрут для пилотирования машин на флеромоновой катушке, боявшихся в силу своей конструкции сильного ветра и пыли.
Машина шла вровень со стенами ущелья, так чтобы её сигнал пеленговали башни контроля в порту приписки и на базе, цели полета. На борту находились двое пилотов, инженер-механик и пассажиры, а также один учёный-генетик и два его телохранителя, бойцы подразделения «Тигр». Солдаты были угрюмы, генетик же, объект их охранной миссии, напротив, смеялся, несмотря на своё плохое настроение. Смеялся он из вежливости, над старой шуткой, историей конфликта Европейского Союза и Объединённой Северной Африки в тридцать третьем году, которую рассказывал ему инженер – механик. Этот человек убеждал профессора, что именно союз Тигра и Евфрата, если можно так выразиться, являлись создателями конфликта.
Их диалог прервали громкие голоса, донесшиеся из кабины. Пилоты возбуждённо обсуждали неожиданно возникшую проблему. С левой стороны дека по поверхности стены ущелья на них шла пылевая буря.
Старший пилот связался с контрольными башнями и сообщил, что деку придётся снизиться и пеленг оборвётся на пятнадцать минут. И всем пассажирам было слышно предупреждение диспетчерам, что в случае отсутствия машины на радарах по истечении оговоренного лимита времени база, согласно инструкциям, немедленно должна выслать эджи. Получив подтверждение, пилот отключил связь. Собеседники окончательно умолкли и уставились на солдат, а те в свою очередь стали ещё более серьёзными. Началось снижение.
В ущелье было тихо. Тишина была абсолютная и этим она завораживала, повергая сознание в состояние легкого гипноза. Даже воздух, горячий и сухой, дышал и насыщался этой тишиной.
