1. Глава 1
В детстве я спокойно относилась к тому, что нас называли сестры в школе сестры Ингерд и никак не могла понять, почему так злится Анжела.
Я росла под бесконечные мамины: «Анжела старше и умнее, слушайся ее!», «пусть Анжела выбирает первая, она же старше!», «бери пример со старшей сестры!». Лет до шестнадцати все это казалось мне не приятным, но весьма обыденным. Я росла и привыкала к тому, что Анжела всегда права, всегда умнее и всегда на шаг впереди.
Мама родила ее от своего первого мужа. Не знаю, что уж там у них произошло, только Родион Олегович бросил молодую беременную жену и укатил на заработки в Китай. При разводе мама вернула свою девичью фамилию – Ингерд. У маминой мамы, моей бабушки, живущей в деревне, кроме старшей, было еще две младших дочери. Вернуться туда мама не могла.
Своего жилья у нее не было, а срок беременности уже был такой, что через пять месяцев после развода ее повезли рожать. До окончания беременности жила она у подружек, но вот куда податься с новорожденной даже не представляла толком. Надежда у нее была на кризисный центр. Именно там, в роддоме, она и сразила своей красотой наповал студента медицинского института.
Парень был сирота, имел свою скромную однушку, доставшуюся от бабушки, и поскольку впереди у него, как и у каждого будущего хирурга, ожидалась двухгодичная ординатура, собирал все лишние смены, сколько мог.
Папа всегда был решительным человеком и прямо из роддома перевез белокурую красавицу-невесту с новорожденной дочерью к себе. Расписались скромно, без всякой свадьбы, и на тоненьком пальчике красавицы-жены появилось изящное серебряное колечко. На золотое у новобрачного не хватило денег. Жили довольно скромно. Деньги в больнице платили небольшие, но за счет подработок как-то выруливали. Через полгода Марианна с ужасом поняла, что снова беременна. Молодой муж, к тому времени обзаведшийся роскошными синяками под глазами от недосыпа, аборт делать категорически запретил:
-- Машенька, даже думать об этом забудь. Я возьму еще на “скорой” смены. Тут и потерпеть-то осталось всего полтора года: потом зарплату поднимут.
Машенька плакала и расстраивалась, но на аборт идти все же побоялась. Родная сестра ее матери от этого самого аборта и умерла в сельской больнице. Так на свет родилась я. Лет с трех у меня появились отчетливые воспоминания: хорошо – это когда папа дома. Большие сильные руки подхватывают нас с сестрой… Папа смеется и целует нас в щеки… Стойкий и такой родной запах лекарств…
Папа очень много работал, и дождаться его со смены было большим счастьем. Иногда мы всей семьей выбирались в парк. Гуляли, катались на каруселях, нам обязательно покупали сладкую вату и мороженое. Это было тихое и спокойное счастье, надежное и радостное. Предвкушение подарков на Новый год. Восхитительные сюрпризы на дни рождения. Утренние воскресные завтраки, когда вся семья была в сборе и мама жарила нам оладьи. Ощущение радости от предстоящих выходных, как праздник, ярче нового года, лучше дня рождения. Сегодня папа будет дома весь день!
Уже тогда Анжелика умела капризничать и настаивать на своем. Мама всегда шла у нее на поводу, а вот при папе таких фортелей она себе не позволяла. Мне было около шести лет, когда в семье начались первые конфликты.
-- …жить в такой нищете!
-- Машенька, я и так набираю все смены, которые могу, потерпи еще пару лет, родная, и мы возьмем в ипотеку двушку.
Двушку действительно взяли, гораздо быстрее и даже в хорошем районе -- папе прибавили зарплату. Мама радовалась, что буквально через квартал расположена лучшая в городе школа:
-- Мне девочек водить и забирать очень удобно будет.
-- Тебе не кажется, что Олюшке лучше бы еще годик подождать? Она ведь самая маленькая в классе будет, – папа редко возражал маме. Как-то вот умела она им управлять.
-- Ничего с ней не случится, а из разных классов я как их забирать буду? У одной в одно время занятия закончатся, у другой в другое... одна на экскурсию, другая дома… Нет уж, справится Ольга.
В шесть лет у нас с Анжеликой появилась собственная комната. Мама, сердито хмурясь, выговаривала отцу:
-- Даже на трешку не хватило! Девочки растут, а воз и ныне там! В этом районе кроме обычной школы больше ничего. А Анжелочка такая умница! Учительница говорит, что ее надо в третью гимназию переводить!
В это время все мои конфликты с Анжелочкой кончались одинаково: упреками мамы. Она никогда не хотела разбираться, кто их нас виноват. И Анжелка бессовестно этим пользовалась. Только при папе в доме царило шаткое равновесие.
Все начало разваливаться, когда мне исполнилось девять. Мама вдруг зачастила в парикмахерские и на маникюр. Зачем-то перекрасила в платиновый свои белокурые волосы и приобрела ярко-черные брови. Потом был визит в кафе, где нас встретил высокий неприятный мужчина в темно-синем костюме:
-- Знакомьтесь, девочки, это Родион Олегович!
Я чувствовала себя неловко. Нам принесли мороженое. Анжелка ела и болтала с мужчиной, а мне почему-то было стыдно на него смотреть. Глаз я не поднимала, и, наверное, поэтому ему показалось, что я рассматриваю его заколку для галстука.
