Болела голова. Я шевельнулась, почувствовала под затылком что-то твёрдое. И достать бы, но в теле не осталось ни капельки сил. От слабости буквально вдавливало в землю.
Земля... Одно название. Каменистая неровность, не из самых тёплых к тому же.
Пахло костром, и тут же я уловил на слух характерное потрескивание. Так горит дерево, а ещё так бывает, когда на костре поджаривают что-то съедобное. Пришёл и запах, густой, мясной. Но вместо голода к горлу подкатило тошнотой. Я с трудом перекатилась на бок, чтобы не захлебнуться в собственной рвоте. Это простое движение отняло так много сил, что я, кажется, снова потеряла сознание на какое-то время. А рвота так и не пришла.
Да уж. Как мало, однако, надо для счастья! Чтобы тошнота не завершилась фонтаном тогда, когда ты меньше всего к этому готова.
Я попыталась сжать кулак, вызвать огонь. Ничего не получилось. Огня не было. Вообще. Сначала, по-видимому, надо придти в себя. Избавиться от проклятой слабости… А то что же такое, одно, не самое сложное, движение, и всё тело в поту, как будто ворочала весь день неподъёмные камни.
И опять я увидела копыта с выжженными прямо на роговом башмаке «солнышками». Их обладатель сел рядом - коленками назад, в другой раз посмеялась бы я над его позой, сейчас что-то на смех не тянуло вообще.
Откуда? Откуда рядом со мной взялся живой нивикиец? Ну откуда же, а?! Даже думать не хотелось о том, что бы это могло означать.
Парень, а не девушка. Так-то они тоже млекопитающие, не спутаешь. Да и волосы девушки носят не так. И лица у них тоньше, изящнее, потому как половой диморфизм выражен сильнее, чем у нас, Человечества.
Он помог мне сесть, опереться спиной о скалу. Я едва не потеряла сознание снова, но как-то умудрилась обойтись без провала в бездну. В руку мне сунули плоскую баклажку с питьём, а то, что мешало лежать, оказалось выгнутым уголком из полупрозрачного материала, похожего на топаз. Уголок нивикиец положил мне на колени. Всё молча, будто ему отрезали язык.
Я коснулась пальцами гладкой поверхности топазового уголка. Слабый отклик продёрнул меня в самый нерв: да это же кристалл с Геддарсу! Живой, хотя тоже пострадавший, как и я. Ой-й… Что он со мной сделает, если ему покажется, что его тут обижают?
{Ничего. Уголок тоже хотел жить. Он всё понимал. Каким-то необъяснимым образом он понимал всё…}
Где я? Что со мной? Слава всем галактикам, хоть на вопрос «кто я» ответ имелся.
Ликесса Ламберт-Балина, студентка Старотерранского Ксенологического Университета, специальность «Космическая археология». Приехала на практику вместе с группой. И на той практике влипла. Сначала в любовь, затем в неприятности.
А где Томпаль?! Где клетчатая принцесска? Профессор Звёздочка где?
Здесь только я и этот копытный парень, а он молчит. Может, молчит потому, что его не спрашивают? А может, он - злыдень и молчит потому, что в гробу меня видал!
Я сжала кулак. Сначала не получилось, потом пальцы всё-таки подчинились мне. А вот с огнём ничего не вышло. Как в детстве, когда до пробуждения паранормы ещё не один год и так обидно ждать, когда повзрослеешь!
Сказать, что я испугалась, означало, ничего не сказать. С острым смертным ужасом я осознала, что меня постиг паранормальный срыв, и скоро я просто и безо всяких затей умру. Превращусь за несколько дней в дряхлую старуху и умру!
Волосы короткие, с затылка прядь перед глазами не вывесить. Зеркала нигде не наблюдается. Как понять, поседели у меня волосы или нет?! Эй, Стерегущий! Ты ещё здесь или свалил вместе с моей паранормой туда, где чёрные дыры крутят хвосты всем, мимо летящим? Я с трудом поднесла к глазам ладонь, всмотрелась в неё.
Контуры ящероголового пса не светились алым, как раньше. Они не возникли вообще. Но мне показалось на миг, будто они проявились - в негативе, чёрным по белому. Показались и тут же пропали, и убеди себя, Лика, что тебе не привиделось потому, что ты сама отчаянно захотела увидеть.
Кажется, от общей слабости и полного бессилия перед обстоятельствами я задремала. Когда очнулась, вокруг заметно потемнело. Начинался вечер. Никакой службы спасения, разумеется, близко не лежало. Зато перестук копыт по каменистой почве вернул меня в реальности.
Мой спаситель присел рядом со мной - коленками назад, было бы смешно, если бы не пугало до икоты.
- Сарг[{е}]ям, - сказала я ему по-нивикийски. - Привет.
Ну, хоть тут проблем быть не должно! Я знала язык, я говорила на нём с рождения - спасибо маме!
- Саргел[{о}]ям, - отозвался тот.
Низкий голос - точно, мужчина. Но не очень-то этот парень взрослый, как мне кажется. Может, мой ровесник, может быть, чуть старше… или младше. Точно не понять.
Может, мы с ним поладим?
- Как друга называют люди? - спросила я.
Формальная вежливость плюс принципиальное отсутствие в нивикийском языке конструкций «я» и «ты», и всего, с ними связанного. Их никогда не существовало, во всяком случае, в дошедших до нас источниках точно ни одно не встречено.
О себе они говорили по имени или по роду деятельности. Или - характеристиками: светлый, тёмный, кривой, дурной, драный, сияющий… Ой нет, сияющий - это к знати, к тем, кто на вершине горы. На знать мой собеседник не походил нисколько. Знаки бешеного солнца - воин? Не священнослужитель точно, те одеваются совсем не так.
