64-й век: серебряный век, за счет новых технологий и продвинутой науки.
В сутках 37 часов:
– 22 часа длится ночь
– 15 часов длится день.
Существует два вида часов:
– Серебряные
– Бронзовые
Бронзовые показывают на пять часов позже.
Мир делится на четыре составляющие части:
– Верхний (аристократия)
– Средний (обеспеченные люди, работающие на правительство)
– Нижний (нищие люди, беглые преступники)
– Подземка (тюрьма)
Главапервая
Время было два часа ночи по серебряным часам и семь часов ночи по бронзовым. Я скитался по одиноким улицам, подбирая с асфальта всякую дрянь. Где-то под разбитыми машинами валялись старые, ржавые чайники, издавая пугающие скрипящие звуки, где-то лежала расплавленная, но успевшая вовремя застыть, пластмасса, покачивающаяся на ветру. Ночь была самым жутким временем суток, оттого она и длилась целую вечность…
Длинный проспект освещали тусклым светом, обмотанные паутиной, фонари. От них на самый верх цивилизации тянулись бесконечные провода и где-то в облаках соединялись с пыльными антеннами. По сути, вся жизнь шла лишь там. Что было в самом низу, не волновало даже простых смертных, не говоря уже о правительстве.
Я шел тихо, стараясь не привлекать к себе внимания. И, к слову, у меня прекрасно это получалось.
– Эй, Рыжий, закурить не найдется? – окликнул меня какой-то бродяга в огромной кожаной куртке и грязных резиновых сапогах.
– Сам в поисках, – беззаботно ответил я и свернул в темный переулок.
Через пару минут я уже сидел за барной стойкой и допивал четвертый стакан лакированного виски. В том переулке, в котором находился бар «Лозгуд», никогда никто не появлялся. Это место в простонародье называли мертвым, а людей, которые тут прохлаждались время от времени мертвецами.
Где-то в самом дальнем углу горела старая лампочка. Горела она уже двадцатый год, и никто не хотел ее менять. По всему периметру расположились деревянные столики, за которыми частенько засиживались призраки. Насколько я знаю, дерево являлось раритетом в городе, поэтому «Лозгуд» и был особенным.
– Слышал, сегодня открывают портал в Поземку, – раздался низкий, отдающий холодом, голос бармена.
– Его открывают каждый месяц, – монотонно ответил я. – Не вижу здесь ничего необычного.
– Но в этот раз туда отправляют новый отряд полиции. Говорят, это бесчувственные роботы, которые рубят головы, не заглядывая в глаза, – голос начал трепетно дрожать.
– Дик, просто смирись с тем фактом, что этот мир не справедлив и радуйся тому, что мы находимся на низшем уровне, а не в Подземке, – равнодушно произнес я, допивая пятый стакан виски. – Можно сорок четвертый?
– Так и до пьяницы недалеко, Рыжий, – бармен налил мне темно-фиолетовой жидкости с ярко-салатовыми разводами и исчез в подвале.
Я косо взглянул ему вслед и задумался. По ржавой стене медленно ползла капля чего-то, наверняка, ядовитого. Оно ловко объезжала препятствия, сворачивала в стороны, тормозила. В общем, я мог наблюдать гонку не на жизнь, а на смерть.
И в тот самый момент, когда ядовитая сопля бесшумно размазалась по полу, в бар зашли двое мужчин. Они были высокого роста, где-то сантиметра на два выше потолка, широкие плечи через силу пролезли в дверь, а мускулы на руках не могли сравниться даже с Гималаями. По их густым, седым бровям неспешно стекала багровая кровь, а челюсти были немного сдвинуты вправо. Я решил назвать их гигантами, потому что они на все сто десять процентов соответствовали этой кличке.
Гиганты напряглись и красными, явно искусственными, зрачками осмотрели помещение. По мне пробежал холод и скрылся в подвальной темноте.
– Ты кто? – спросил один из гигантов, подойдя ко мне и остановившись на расстоянии метра.
Я застыл.
– Я повторюсь, – огромная ладонь сжалась в кулаке и уже была готова врезать по моему лицу, как следует.
– Не стоит, – спокойно ответил я. – Я вас услышал.
На этот раз застыли гиганты. Они уставились на меня, как два истукана. Каждый из них успел посмотреть мне в глаза, взглядом поправить прическу, оттряхнуть болотный жилет и снести мне голову тремя разными способами. Но на самом деле оба гиганта чуть не упали на пол от моего равнодушия.
– Так отвечай, – наконец одумался один из них, тот, что выглядел больше.
– Меня зовут Рыжий, живу на улице, питаюсь чем попало, – протараторил я. Мне вдруг искренне захотелось позлить непрошенных гостей. – Будут вопросы, приходите по этому адресу, – я выдал ошеломленным гигантам карточку с каким-то адресом, который придумал от силы пять минут назад и гордо вышел из бара, оставив двух огромных мужчин в полном шоке.
На улицах было все так же тихо…
Я решил пройтись по главному проспекту, а потом куда-нибудь свернуть. Вообще, несмотря на столь жуткую обстановку в мире, гулять по улицам было сплошное удовольствие. Я любил одиночество. Тебя никто не тормошит, не торопит. Идешь себе спокойно и наслаждаешься жизнью.
– Чистильщики! Чистильщики! – закричали где-то впереди, за разбитыми машинами.
Затем сработала городская сирена, и все, кого не было видно раньше, вылезли из своих укрытий и бросились наутек. Люди бежали, сломя головы, прямо на меня. Они яростно перепрыгивали лежащий посреди дороги мусор, их глаза горели, словно фары у автомобилей. Чистильщики заставляли каждого в низшем районе побеспокоиться о своей жизни…
