Читать онлайн полностью бесплатно Алексей Дьячков - Семейство сложноцветных. Стихи

Семейство сложноцветных. Стихи

Алексей Дьячков, тульский поэт. В 1993 году окончил строительный факультет Тульского политехнического института. Живёт и работает в Туле. Публиковался в журналах «Новый мир», «Арион», «Волга», «Новая Юность», «Дружба народов», «Сибирские огни», «Урал», «Крещатик», «Интерпоэзия», «Homo Legens».

© Алексей Дьячков, 2020


ISBN 978-5-0051-2495-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

МОТИВ

Суша посреди разверстых вод.
Туча вместе с лужей утекла.
Прозой говорит экскурсовод
О библейских притче и стихах.
Охры пламя теплится едва,
Выступает свет из-под резца.
Просвещает дева: Было два
Сына у хозяина-отца.
После дней беспамятных, всего,
Что за столько лет нагородил,
На веранде постучал в окно,
Чтобы хоть один его простил.
В грудь уткнулся, не видать лица.
Пятерней за воротник пророс.
Возвращение блудного отца.
Автор неизвестен. Масло, холст.

РОД

Налипал на подошвы суглинок,
Сад узоры кроил без лекал.
В дачных зарослях конус пылинок
О погибшей звезде вспоминал.
Было солнечно, ветрено, сыро,
И стояла, как твердь, тишина.
В результате кембрийского взрыва
Ожил камень и пыль ожила,
У реки появились желанья.
Но один человек до сих пор,
Выдыхая дымок, оживает,
Головной подбирает убор.
Плащ накинув, бредёт на вечерний
Променад мимо муз-прилипал,
Чтоб реликтовым стать излученьем,
Или в новый вступить Талибан.

ГЛАЗ

Не найдут ни слава, ни величие
Пятна цвета, выгнутые линии.
Страх, преодолев косноязычие,
Выдает стога, соборы, лилии.
На цитаты знание растаскано,
В анекдоты собрана история.
Может выйти роща гаитянская,
Может склон горы Святой Виктории.
Боже мой, где прошлое и власть его?
На пруду карась сверкает денежкой.
Убежав от всех из дома засветло,
Может быть старением утешишься —
Дождиком, накапавшим на лысину,
Выползшими на рукав букашками.
Скоро в линзе вспыхнет, выжгя видимость,
Свет такой, что мало не покажется.

ФИТИЛЬ

Трепещет кинохроника неярко,
Как будто отражает тьму солярка,
Как будто каждый день встречаешь гимном,
А в снегопаде Византия гибнет.
Испуганной толпе механик строчит,
В овраге дачный домик обесточен,
В дождевике, покинув отчий терем,
К реке бежит артист под пыльный тенор.
Поднялся над травой туман осенний,
Когда выходишь в сумерки со всеми.
В коробочку садишься чуть добрее,
Чем был, и ждешь, когда мотор прогреют.
Дорогу всю о чем молчишь, Алеша,
Когда во тьме по колее трясешься?
Промаявшись без сна, встречаешь утро,
Всегда один и тот же день как будто.

СТРЕЛА

Плетеные корзины из сарая.
Пальто и плащ затертый в коридоре.
Тогда стать новым Пушкиным поклялся
Я старым соснам на задворках школьных.
Разглядывал кору стволов и хвою.
В узорах иней на трамвайных окнах.
Компостером стучали пассажиры,
И щурились на розовое солнце.
Ходил за хлебом и сдавал бутылки.
Приемщица по горлышкам стеклянным
Завороженно проводила пальцем,
И растекались музыкою звуки.
Переставлял веселый грузчик ящик.
Я быстро пересчитывал монеты,
И брел домой и мучился, что вторник,
А я еще не написал ни строчки.

«С этого места продолжим. Пожухли травы…»

С этого места продолжим. Пожухли травы,
Редкие ивы замерзли в пруду напрасно.
Кто-то же должен был выжить здесь, Боже правый,
Пламени чтобы в буржуйке не дать погаснуть.
Утром со старой собакой бродить бесцельно,
Выйти к деревне заброшенной постараться,
Чтобы застыть на холме, как работник сцены,
Перед разрухой прославленных декораций.
Сколько мы песен на праздники перепели,
Сколько хлебов испекли на ячменном пиве,
Если и правда мы жили по нашей вере,
Значит, не сгинули на пустыре в крапиве.
Время военное возраст в щетине спрячет,
Осень спугнет с покачнувшейся ветки птицу.
Выйдет на станции в серой шинельке мальчик,
Родинка выдаст родную кровь, не водицу.

ДИЕГО

Не тает в марте снег, и ты не таешь,
Зажмурившись, в маршрутке душной спишь.
Придешь домой, остатки дня взболтаешь,
С ребенком о зиме поговоришь.
Поди, пойми себя, когда простужен,
Когда старик, уставший от хлопот,
Разглядывающий остывший ужин,
Пюре разводы, хвостики от шпрот.
Поймай волну, там снова взрыв в Бейруте,
Союзники прорвались на восток.
Уже недолго ждать, лиловый прутик
Из почки скоро выпустит росток.
Со следом крови от укола ватка.
Со снежными вершинами Тибет.
Из анфилады выбежит инфанта
И сделает рогатину тебе.

ВЫСОТА

Заблудился без адреса в шахтах де Кунинга,
В подворотнях и зарослях, сумерки ведь.
Утонул, поскользнувшись на камне, – откуда мне
Было знать, что ручей маслянистый, как нефть.
Когда нас не обстрелянных рация сглазила,
И отполз я в траву из воронки сырой,
Две Марии-сестры, брата два, оба Лазаря,
В плащ-палатках своих вознеслись надо мной.
И изнеженный арфами, лютнями, домрами,
Воздух местных боев остывал во дворах.
Стая птичек Бранкузи, таможней одобренных,
Бронзовела задумчиво на проводах.
Что метафора мне, чей-то код закавыченный,
Что цитата с гиперболой тихих ребят?
Это школа рабочая краснокирпичная,
Это курсы вечерки во мне говорят —
Пятна сырости, Роршаха тест по учебнику,
Паутина усадочных трещин сквозных…
Научи нас безмолвию, тайна врачебная,
Вечерами держать за зубами язык.

ХОЛСТ 46х46

Повисни на резинке, варежка, —
Пустой рукав пальто болит.
Кого ты обмануть пытаешься,
Ненастоящий инвалид.
Застынь на стороне подветренной,
И, утонув в самом себе,
Задумайся теперь – забелено
Какое слово на стене?
У пыльного простенка в трещинах
Прислушайся совсем один —
Березы шорохом не лечатся,
И трансформатор не гудит.
Так грустно, но не плачут мальчики.
Так холодно, но греться лень.
Сложились тьма ненастоящая
И свет в картину «Зимний день».
Последний штрих – синичек общество
На следующую страницу
Другие книги автора Алексей Дьячков
Ваши рекомендации