«Не знаю, может ему лекарство от глистов посоветовать? Или от блох? Чего он все ёрзает? Достал! – очередной раз за ночь отодвинулась от Фединого торса, менявшего свое положение, казалось каждые пятнадцать минут. Как будто чувствует, когда начинаю задремывать! – Скорее бы разбежаться!»
В преддверии завтрашнего события уже вторую ночь не спала толком: «Ещё эту старушку забирать!.. – мамина старшая сестра, конечно, всё на себя взяла, но это её задумка с сопровождением престарелой бабуси не вызывала у меня никакого энтузиазма, – Хоть бы поинтересовалась, удобно ли мне, – мысли уже окончательно потеряли стройность. Желание заснуть… Да, было бы то желание! – Все! К чёрту!»
Полшестого пришлось соскрести себя с дивана и заправить парой чашечек кофе, чтобы перестать скрипеть зубами и настроить мозг на работу. «Лучше всего сбежать до того, как начнутся пробки!» – подумала я, подразумевая не столько пробки на дорогах, сколько пробки на подходе к санузлу, и слиняла в офис, за несколько минут до звонка будильника младшего сына.
Работа – это место, где я чувствую себя почти богиней. За день столько новых людей через наш офис проходит, и все спрашивают, в рот заглядывают, прислушиваясь к моему мнению. Всякие комплименты говорят, шутят. Но как приходят свои деньги требовать обратно, так хоть увольняйся! Впрочем, работа – это работа: отсидел за деньги и забыл, все остальное можно перетерпеть.
Вечером, делая крюк на общественном транспорте к дому за дорожной сумкой, нарвалась на смурного Фёдора, собиравшегося на смену.
– Выспался, медведь? – бросила я ему в дверях вместо «здрастье»
Он поднял глаза из-под бровей, вздохнул и, защёлкивая за мной замок, бесцветно ответил:
– Привет. Как ты? Там ещё на сковородке макароны с яйцом. Мальчики уже поели.
– Как я? Спрашиваешь! Всю ночь не спала из-за тебя! Ты тут целый день спишь, а ночью – ёрзаешь! Уж лучше тогда совсем не ложись! – а про себя подумала: «Как же ты меня бесишь!» – мне хотелось визжать, орать, рычать от раздражения, – не важно что, только чтобы громко.
– Макароны будешь… – не слушая, переспросил он.
– Нет!– зло рявкнула я и хлопнула дверью в ванной.
– Чего вы опять орёте?! – раздался окрик из комнаты Андрея.
Помыв руки, я поспешила к нему, как к единственному взрослому человеку в нашей семье. Застав сына в привычной позе расслабленного геймера, я присела за его спиной на низкий пуф.
– Привет! Понимаешь, он дрыхнет днем…
– Дядя Федя днем не спит… – прервал он сходу мои жалобы, сдвинув один наушник с уха.
– Вот вы всегда заодно! Ну, и чёрт с вами! Вечером проверь, пожалуйста, у Славика уроки. Я сейчас не могу, терпения не хватает. Он тупит, как ребенок!
Андрей не отрываясь он монитора ноутбука ухмыльнулся:
– Он и есть ребенок, ему всего одиннадцать.
– Ну, короче, не могу. Поможешь? А я поехала забирать «бабулину младшенькую» – передразнила я свою тетю, – а этот, – я зло ткнула острым ногтем, будто сквозь стены хотела поранить Фёдора, – пусть сам ест свои макароны!
– Мам… – одернул меня Андрей, – хватит на него наезжать! Он и так для тебя всё делает…
– Всем до завтра! – раздалось из прихожей радостное прощание Фёдора.
– До завтра! – хором из разных комнат заорали мальчишки, и входная дверь захлопнулась.
Меня кольнула обида.
– Ладно, я тоже пойду. Пока!
– Ага… – принял к сведению мой старший сын, поправляя наушники.
Меня это тоже задело.
Я прошла в спальню к Славке. Тот валялся на кресле со смартфоном, качая ногой. Он даже не посмотрел в мою сторону!
– Привет, малыш! Как в школе? – весело сказала я и склонилась чмокнуть его в щечку, лоб, затылок… В общем, туда, куда удастся успеть чмокнуть вертлявого ребенка.
– Норм… – ответил он, одёргивая голову от моих нежностей, – Мама! Отстань!
– Уроки сделал?
– Ага! Не мешай, – нетерпеливо ответил он.
– Я на дачу в Александровскую, к бабуле. Приеду завтра к вечеру. Слушайся папу и Андрея. Не грустите!
– Помню… – ответил Славка, даже не поднимая головы. Стало совсем грустно.
Я не спеша собрала сумку и встала в дверях.
– Всем пока! – крикнула перед выходом. Ответа я так и не дождалась…
На улице пошёл дождь. Чтобы забрать с какого-то мероприятия престарелую родственницу надо было ехать в душном автобусе.
Мы с Бабой Машей были не очень хорошо знакомы, хоть и жили в одном городе. Даже в одном районе. Собственно, я её помню только по одному эпизоду, когда на каком-то семейном торжестве, мне было тогда лет пятнадцать, она забористо шутила и называла себя Матильдой. А сегодня мне надо было отвезти Бабу Машу – Матильду – в дом своей бабушки, её сестры.
Странно получилось, ведь машины у меня нет, и я, как могла, пыталась отвязаться от этого задания, но нам было якобы по пути, и тётя уверенно сказала: «Не дрейфь, доедете на электричке. Она шустрая!»
В салоне автобуса пахло псиной, вчерашним луком и выхлопом недотлевшей сигареты. В окна был виден городской пейзаж, искаженный мелкими капельками, оттого какой-то кривой и уродливый, а осенние деревья и стайки прохожих придавали ему схожесть с цветным аквариумом, от которого мутило.
По салону ходила пожилого возраста кондуктор в оранжевом жилете. Она улыбчиво беседовала с пассажирами и ещё кем-то. Чувствовалось, что она имеет богатый жизненный опыт и легкую форму помешательства. Такое помешательство, которое безвредное, но которое рождает дикое сочувствие.
