– Вот он! – Джамаль протянул мне фотокарточку, с которой на меня смотрел высокий бородатый мужчина в военной форме. Туго затянутый ремнём, грудь колесом, волевой подбородок, густая черная борода, но главное взгляд. Как у тигра перед броском.
На вид мужчине было лет тридцать – тридцать пять максимум, но в досье, которое дал мне Джамаль год рождения был восьмидесятый. С каких это пор международные террористы тоже молодятся на фото?
– Бохар Гокаев, беспринципный международный террорист, собственно как и я, – продолжал Джамаль,– убивал турков и русских в Сирии, американцев, пуштунов и таджиков в Афганистане, бедуинов и немцев в Сомали. Вчера он вылетел из Лондона в Бедуину.
Я не могла отвезти глаз от Джамаля. Его кадык ходил вверх вниз по горлу, а лицо искажалось гримасами ненависти. Густые брови были насуплены и ему это бесконечно было к лицу.
– Видишь этот шрам? – он указал на кровавую полосу пересекающую лицо Гокаева, – возможно ты доделаешь работу, которую когда-то не смог довести до конца я.
– Этот шрам оставил ему ты?
Джамаль отошел к окну, его силуэт был красиво очерчен рассветными лучами солнца. Горделивый профиль лица отражал мужскую скорбь воспоминаний.
– Ты задаешь слишком много вопросов для шлюхи,– его националистические оскорбления выдавали в нём гадкого фашиста и бандита,– Твой самолет вылетает через три часа. Ты долетишь до Варшавы, где тебя встретит Лариса. Она передаст тебе чемодан со всем необходимым. По пути в аэропорт сейчас сбросишь ей по телеграму список всего, что тебе необходимо купить в европейских бутиках: чулки, туфли, фен дайсон… Деньги не важны,– главное, чтобы на переговорах в Громеле ты выглядела достаточно привлекательно, и предотвратила убийство президента Бедуины.
– Убийство президента?
– Бохар Гокаев британский террорист, цель которого – подставить дусских на переговорах в Велоруси о перемирии. Ему всё равно, кого убивать.
– Но почему я?
– Мои парни в Лас-Вегасе отследили, что в стрипушниках Флойда Мейвезера Гокаев предпочитает проводить время в обществе блондинок. Так что ты моя самонаводящаяся ракета с сиськами, – он посмотрел на меня жадным взглядом, будто бы, если у нас было более трех часов до вылета, то он и сам вцепился бы в мою грудь.
Я смотрела как взмокшая от напряжения и афганской жары футболка облегала накачанные грудные мускулы Джамаля. Его бицепсы обвитые пульсирующими венками лоснились в первых лучах солнца, а соски двумя маленькими твердыми точками просвечивались через ткань.
Я не смогла удержаться и прижалась к своему похитителю всем телом.
Он обнял меня за талию, и я зарылась в его бороде. Моя девственная киска наливалась приятным теплом. Я боялась улетать от него, пусть и понимала, что отчасти это стокгольмский синдром.
– Бохар Гакаев кровожадный убийца. Он получает удовольствие от смерти и его жизнь – это постоянный поиск мест на планете, где это можно делать безнаказанно.
Его рука скользнула по моей попе и сжала упругие булки под холстиной армейских штанов.
– Твоя миссия в Бедуине – соблазнить его и спасти президента Бедуины, а значит и спасти дусских от обвинений и фальсификаций в том, что они организовали это убийство.
Своей огромной лапой он прижал к начавшему набирать силу мужскому достоинству. Я инстинктивно взялась за его ремень. Пальцы вцепились в грубую кожу.
Джамаль начал целовать мою потную от пустынной жары шею. Его алчные губы и шершавая борода сводили меня с ума.
Параллельно Джамаль включил на ноутбуке видеоролик с названием «russians kill the president» с датой через три дня.
Вторая его рука скользнула по моей груди и нежно сжала её. Я застонала, растворяясь в его объятиях. Все мои мысли были уже о том, чтобы он снял наконец свои штаны и порвал меня. Я хотела быть изнасилованной главарем международных террористов прямо здесь и сейчас.
Джамаль развернул меня лицом к ноутбуку, поставил раком и спустил с меня штаны. Я осталась в одних только тонких белых стрингах с дрожащими от возбуждения коленками и мокрой киской.