Я не хочу никого, кроме тебя.
– Мамочки, я сейчас просто кончусь от эмоций! – тихонько взвизгнула рыжая старшеклассница, когда двери лос-анджелесского клуба «Палладиум» открылись, и парень на входе принялся проверять билеты. – Блин, а вдруг тебя реально пустят за кулисы? Только представь!
– Тихо ты, Джен, – шикнула Айви, смущенно улыбаясь и перебирая пальцами светлые волосы. – Давай не увлекаться сказками.
Ей не хотелось придумывать красивые сценарии в голове, а потом плакать, потому что они не сбылись.
– Какие сказки, а? Тебе в Твиттере писал главный рок-идол Великобритании. Теперь что-то будет! Как минимум – лучший концерт в нашей жизни, раз уж ты такая пессимистка.
Айви незаметно прыснула, глядя на исходящую восторгами подругу. Дженни пищала на столь высоких частотах, что могла бы общаться с летучими мышами, но ее любовь к музыке сводилась к коротким помешательствам на определенных альбомах и сохранению фотографий участников групп. Картина довершалась регулярным обменом сексуальными фантазиями в интернете на тему «вокалист плюс гитарист» с такими же не в меру эмоциональными сверстницами.
Айви мало понимала их.
Она собирала из музыки свою личность, строила по нотам и заученным строкам из года в год. Айви готовилась не просто пойти на концерт любимой группы, но увидеть людей, что сплели ее сущность из ритмов, гитарных риффов и спетых стихов.
В тринадцатилетнем возрасте маленькая фанатка выкрасила волосы в синий, потому что так сделала героиня клипа. Песня подсказывала, что никому нельзя давать заткнуть тебе рот и индивидуальность – Айви так и заявила матери, когда та попыталась выразить неудовольствие яркой прической своего чада. С тех пор новоявленная бунтарка поступала по-своему, изредка лишь создавая видимость послушания.
В четырнадцать лет Айви бесконечно попадала в неприятности из-за страсти к рисованию. Приходя домой после школы, юная художница делала вид, что садилась за уроки, но вместо различных эссе и задач из-под ее руки выходили эскизы, которые она не стеснялась сдавать преподавателям. Песня наказала ей, что каждый день может стать последним, а потому следует выбрать свой путь и ступить на него без отлагательств. И плевать, что об этом думают другие.
– Айви, милая, так ведь можно добиться исключения, и потом тебя вряд ли примут в другую частную школу! – причитала мать, когда у нее в кои-то веки выдавалась свободная от рабочих забот минутка.
К счастью, в Академии Карслейк Хайтс, где обучалась не в меру творческая натура, практиковали довольно прогрессивный подход, и администрация решила задачу дополнительными занятиями по рисунку. Айви почувствовала нечто похожее на вкус триумфа, пусть и обрекла себя на повышенную нагрузку.
Когда художнице было пятнадцать, она плакала, свернувшись калачиком на ковре у себя в комнате. Играющая по двадцать третьему кругу песня сжимала Айви в невидимых объятиях и понимала, что чувствует крошечный рыдающий подросток. Пусть в словах песни ничего не отыскалось о том, как тянутся вниз уголки губ в субботний вечер, пока ты смотришь на молчаливый мобильник, а где-то неподалеку веселятся ребята, которые о тебе не вспомнили. О том, как они превышают скорость на скоростной трассе I-5>1 на стареньком синем Мерседесе, передавая косяк по кругу. Как едят на крыше многоэтажки пиццу с пепперони и двойным сыром, а после танцуют под открытым ночным небом, подпевая и перевирая слова куплетов, что льются из колонок блю-туз. Как ребята делают все эти простые и восхитительные вещи, пока ты бездумно обновляешь ленту на сайте Тамблер и стреляешь взглядом в телефон, стоит ему засветиться очередным уведомлением.
Пусть в песне, в чью жилетку плакалась Айви, не рассказывалось, как на семейном ужине ты вяло ковыряешь вилкой стручковую фасоль в тарелке, удерживая губы от предательской дрожи. Как твой родной дядя говорит:
– Тебе пора прекращать играться в свои рокерские штучки и браться за ум. Начинать думать, в какой поступать колледж. Не рисульки же ты будешь изучать!
Как любимая бабуля говорит:
– Кстати, твоя кузина Роузи получила грант на обучение в Калифорнийском Университете. Кажется, она собирается изучать юриспруденцию.
Как мама неловко молчит, что ее любимая девочка снова схватила двойку по математике, и мистер Свон, преподаватель, хочет пообщаться на эту тему.
В песне, переживающей с Айви, не нашлось места деталям и историям, но музыка достигала и касалась оголенных чувств. Она говорила метафорами языка эмоций, образами и проникающими в сознание фразами, спетыми красивым мужским голосом.
– «Эта темная боль тянет меня вниз, меня омоет ее холодный прилив», – подпевала девчонка, шмыгая покрасневшим от плача носом. После она поднималась и утирала слезы, ведь следующая песня уверяла, что Айви пройдет через все бури жизни, справляясь с каждым днем. «Но детка, когда я рядом с тобой, у нас есть шанс взять от жизни все, и мы справимся, просто борись со мной» – обещал глубокий сильный вокал, и Айви жалела, что нельзя сделать татуировку из мелодий и текстов на сердце.
