Знаете, а быть мертвой оказывается достаточно утомительно! Сами посудите: ни тебе райских кущ, ни адского пекла – одно сплошное НИЧТО, где ты, или та часть тебя, которую обычно называют душой, паришь вне времени и пространства, изнывая от скуки и неизвестности. Только и остается что вспоминать свою прошлую жизнь, раз за разом прокручивая наиболее яркие моменты, в смутном страхе, что когда-нибудь, эти воспоминания поблекнут, и от тебя, как от личности не останется ничего. Вот примерно так я и развлекалась, застряв в этой черной бездне, разверзнувшейся вокруг меня насколько хватало… чего – глаз? Что-то я сомневаюсь, что у меня есть глаза, как впрочем, и другие части тела.
Как правило, вспоминать я начинала с периода раннего детства: вот я – маленькая девчушка со смешно торчащими косичками крепко держу маму за руку и, пиная мелкие камушки красивыми новыми лакированными сандаликами с приклеенными к ним бантиками, вприпрыжку направляюсь в детский сад, где меня уже ждет подруга Ксюша.
А вот, я с огромным белым бантом, прижимаю к груди букет небесно-синих гладиолусов, и безумно гордясь нарядным, купленным накануне, платьем, стою на школьной линейке, готовясь вступить в совершенно новую, как мне тогда казалось, взрослую жизнь. Рядом, сверкая щербатой улыбкой, нервно переминается с ноги на ногу Ксюша, с такими же гладиолусами и с таким же огромным бантом украшающим завитки светлых волос.
Вот мы с Ксю в пятом классе, обмениваемся наклейками с изображением ребят из «Backstreet Boys» и хвастаемся новыми, сплетенными из бисера фенечками. У нас одинаково подстриженные светлые волосы и подкрашенные маминой тушью глаза, у меня серые, у Ксю голубые.
А вот мы на выпускном. Я в светло-серебристом облегающем платье, белокурые локоны уложены в замысловатую прическу, на ногах босоножки на высокой шпильке. В голове шумит от шампанского и поцелуев с Вовкой Прохоровым, а рядом смеется и кокетничает Ксюшка, в коротеньком темно-бордовом платье, классических черных туфельках со стразами, и модной стрижкой-каре, которая выгодно подчеркивает практически идеальный овал лица. Первый секс с тем самым Вовкой вспоминать не хочется… да и было бы что вспоминать, если уж на то пошло.
А вот мы с Ксю поступаем в школу моделей. Нас тогда приняли с распростертыми объятиями. Еще бы! Высокие, стройные, обе натуральные блондинки с ровным золотистым загаром и «голливудской» улыбкой. К тому моменту мы уже жизни не мыслили без моды, шопинга и салонов красоты, хотя денег на все это постоянно не хватало.
А дальше воспоминания обычно сливаются в один яркий калейдоскоп, который почему-то упорно ассоциируется у меня с бразильским карнавалом. Модные показы, портфолио у лучших фотографов, обложки журналов, ночные клубы, дорогие коктейли, крутые любовники на не менее крутых машинах… Яркие краски, музыка, запах настоящих французских духов – вот что у меня осталось от той жизни.
На смену этим воспоминаниям, приходят те, что с привкусом горечи успокоительного и запахом ранней осени. Обычно, я стараюсь пропустить эту часть, перемотать ее, как на ДВД проигрывателе, но она снова и снова проноситься передо мной заставляя в очередной раз переживать эти трудные для меня мгновения жизни. Я вновь вижу, как бросаю горсть сырой земли на лакированную крышку гроба и невидящим взглядом смотрю на большую, перевитую траурной ленточкой фотографию Ксю, на которой она сидит в полоборота, и ослепительно улыбается недавно отбеленными у дорогого стоматолога, зубами. Белые волосы шелковистой волной раскинулись по худеньким плечам, а голубые глаза смотрят с такой искренней, незамутненной радостью, что невольно хочется улыбнуться в ответ. Я помню, что в тот день, когда делалась эта фотография, Ксюхе предложили поработать в Америке. Она решила отметить это дело в клубе, подцепила там какого-то парня на спортивной тачке и в эту же ночь разбилась с ним на выезде из города.
Интересно, а где теперь Ксю? Тоже парит где-нибудь в этой черной пустоте, или это моя персональная темница, выделенная мне за какие-нибудь «особые» заслуги? Часто думаю об этом, вспоминая подругу. А еще о том, что для Ксю, рай выглядел бы наверное, как элитный ночной клуб, где полно накачанных крылатых красавцев-ангелов, и бесплатных коктейлей «Космополитен». Хм… вот видите, какое интересное у мертвых чувство юмора? Нескончаемое одиночество во вселенском НИГДЕ еще и не такое вытворит с вашей психикой, особенно если вы бывшая востребованная модель со сногсшибательными перспективами и приглашением на работу к известнейшему во всем мире модельеру, вынуждены торчать в безвременье без малейшей надежды на то, что когда-нибудь все снова станет как раньше.
Ага, как же! Когда у тебя свинцовая пуля в сердце, а твое тело похоронено под полутораметровым слоем земли очень быстро перестаешь надеяться на то, что все вернется на круги своя. Хотя, к смерти привыкаешь достаточно быстро, но это совершенно не отменяет того, что быть мертвым весьма утомительно.
А самым ярким моим воспоминанием, остается тот самый день… Хотя нет, не так! В сложившейся ситуации правильнее сказать ТОТ САМЫЙ ДЕНЬ – день, когда меня убили. Поначалу, я раз за разом терзала себя многочисленными, и совершенно бессмысленными: «А если бы?». А если бы не заболела Нинка Арсеньева, и меня не позвали на мероприятие вместо нее? А если бы я тогда отказалась? А если бы угрюмый охранник-мордоворот проявил больше бдительности и обыскал того обдолбанного мажора на предмет огнестрельного оружия? Только вот что теперь сокрушаться о несправедливости бытия, если мой бесплотный дух, призрак, астральное тело или что там от меня осталось, парит неизвестно где и неизвестно зачем?
