В то время как корни искусства украшения тела теряются во мраке истории, сам термин вошел в европейские языки относительно недавно. Английское слово «tattoo» было заимствовано из таитянского диалекта («tatau»), где оно означает одновременно и рану, и знак. Совершая свое очередное путешествие, Джеймс Кук использовал его в отчете, который дошел до широкой публики в 1773 году. Съеденный аборигенами капитан внес весомый вклад в дело возрождения татуировки в Европе, ведь он привез с Таити не только само слово, но и Великого Омаи – сплошь татуированного полинезийца, конечно, ставшего настоящей сенсацией. Сейчас этого человека в шутку называют первой тату-галереей.
До вышеописанных событий способы украшения человеческого тела называли словами, заимствованными из жаргона различных общественных групп. Обычно они относились к живописи («grafism» у Джакомо Казановы) или символике («stigma» в античной литературе или «stygmat» в Библии). Кроме того, в Западной Европе с той же целью использовали такие наименования, как «вырезанный рисунок», и непереводимый французский термин «piguage», автором которого был некий маркиз де Монкальм, которому довелось познакомиться с индейцами Канады. Словом, в Европе татуированные виделись «раскрашенными» либо «отмеченными знаком». Более точны были голландцы, называвшие саму операцию «prikschildern», что в примерном переводе означает «рисование с помощью накалывания».
Нельзя сказать, что Кук совершил в европейской лингвистике переворот такой же, как в географии. После введения им в обиход полинезийского термина слово «тату» вначале связывалось с процедурой, которую выполняли только мастера с Таити. Однако, принятое всеми, оно достаточно быстро прижилось в большинстве европейских государств и, войдя почти во все языки, стало точно обозначать явление, которому и посвящена данная книга. Такой же успех испытало и само понятие. В середине века татуировка упоминалась в бельгийском «Словаре медицины», а затем вошла в «Большой словарь французского языка», таким образом окончательно утвердившись в Европе.
В конце прошлого века, когда татуировка еще не успела покинуть молодежную среду, философская сторона этого явления никого не интересовала. По мере того как она распространялось в других социальных группах, возник вопрос, что же это такое: пережиток прошлого, причуда уставшего от цивилизации человека, кич или все же высокое искусство. Теперь о татуировке и говорят, и пишут, причем не только в прессе, но и в серьезной литературе.
На эту тему ведутся научные дискуссии, проводятся социологические опросы и разного рода исследования. Мнения самые разные, порой диаметрально противоположные. Одни полагают, что подобным образом украшают свое тело недалекие люди, другие доказывают, что татуировка – вид искусства, а заодно и весьма оригинальный способ самовыражения и того, кто ею украшен, и того, кто ее выполнил.
Так или иначе, но нательные рисунки, безусловно, представляют обобщенный портрет личности, или, как принято говорить в последнее время, имидж. Возможно, поэтому ими заинтересовались люди, имеющие непосредственное отношение к культуре – писатели, художники, модельеры. Так, в Лондонском колледже моды изучают историю данного искусства, чтобы привнести в современную моду этнику разных народов, рассказать о них художественным языком, иногда более выразительным, чем слово.
