Глава 1
Константин Плющ
Вершитель битвы[1]
Форт № 7 Владивостокской морской крепости
…Сэр Ольгерд ударил мощным засечным справа, сверху наискосок, да на «длинную руку»[2], да всем весом.
Противник его, могучий Джарви, дрогнул, а Ольгерд махнул засечным слева, переступил и вышел на вертикаль. Латы жалобно звякнули под ударом клинка.
– Стоп! – крикнул судья. – Сэр Ольгерд фон Зеехафен, представляющий Восточную Комтурию Ордена Старого Форта, набрал десять очков за минуту тридцать! Сэру Джарви из историко-патриотического клуба «Витязь» присуждается поражение!
«Витязи» недовольно загудели, а леди Даана проворчала даже что-то вроде: «Судью на мыло!»
Зато комтурцы радостно орали, звонко шлепая друг друга по доспехам.
Зрители и болельщики, разряженные по моде Средних веков, оживленно переговаривались, обсуждали бойцов и оружие, делали ставки или просто глазели.
Костя Плющ ожидал своего часа в полном боевом.
День был теплый, и он быстро взопрел под стеганым поддоспешником.
Длинная кольчуга ощутимо давила на плечи, да и прочие латы давали о себе знать. Шлем Константин держал под мышкой.
Второй раз он выступал на турнире, защищая честь своего клуба, и готовил себя к победе, памятуя о прошлогоднем проигрыше. Впрочем, Костя нервничал не особо, ему больше портила настроение мысль о том, что ристания их – это игра, забавы молодецкие.
Стародавние рыцари воистину были теми, кого представляли герольды, – воинами, с раннего детства привыкавшими носить меч и облачаться в латы, не знавшими и не желавшими себе иной будущности, нежели одержание ратных побед.
Реконы[3] – иные.
Это просто хорошие парни – программисты, студенты, молодые спецы, которых занимает история. Влечет их житие далеких предков, весь тот мир, давным-давно растаявший в прошлом. Одни испытывают себя, другим просто хочется оттянуться, сыграть в войнушку.
– Твой выход, Костян, – сказал Альбус.
Ребята из клуба обступили Плюща, теребя и мутузя.
– Давай, Мелиот, – пробасил Тристан, – всыпь этим комтурцам!
– Попробую, – улыбнулся Костя.
– Никаких проб! – пропыхтел Джарви, стаскивая шлем и утирая потное лицо. – Расплющи их! Разделай, как креветок!
– Под пивко! – захохотал Альбус.
Плющ-Мелиот старательно улыбался.
Сердце его колотилось, гоняя по жилам адреналин, но страха не было.
Костя чувствовал перед боем нечто вроде томительного азарта. Жребий выпал таков, что ему придется сойтись с сэром Вильгельмом де Барнстокром, рыцарем-фортовцем, опытным бойцом, гораздым на выдумку.
Такого трудно просчитать, хотя… Не в этом же дело. Эта дуэль…
Плющу трудно было объяснить то, что он испытывал, что переполняло его трепещущее естество. Пусть для иных-прочих случится номинация «щит-меч»[4], ему же предстояло сразиться в настоящем поединке – такое у него было чувство.
Сощурясь, Константин огляделся.
Владивостокская морская крепость лучше всего подходила для турнира, других замков в Приморье не водилось. Могучие укрепления строились еще во времена империи для обороны города и порта от козней самураев и прочих богдыханов. Однако ни одного сражения форты крепости так и не приняли – именно потому и не приняли, что она была, самим фактом своего существования удерживая врагов от вылазок.
Каждый год, в последнее воскресенье сентября, молчаливые парни с позвякивавшими мешками сходили с троллейбуса на остановке «Академическая» и топали сюда, на площадку форта № 7, где разыгрывался «Кубок Легиона».
На выходные съезжались не только свои – из Уссурийска да со всего Владивостока, но и хабаровчане могли пожаловать, благовещенцы даже.
Форт № 7 был самым маленьким среди прочих, составлявших Морскую крепость. Его заложили сто лет назад на горе Торопова. Тут был мощный равелин, защищавший двойной кофр – разновидность каземата; были орудийные дворики, разделенные насыпями-траверсами и огражденные со стороны моря бетонным бруствером с нишами для хранения снарядов.
Подбрустверная галерея расходилась тремя потернами, одна из них выводила к туннельной казарме глубокого залегания.
Там царила тьма, было прохладно, а гулкая тишина отзывалась долгим-предолгим эхом.
Плющ вздохнул.
Место для турнира нашлось просто замечательное, так не в этом же дело.
Когда он бился с другими реконструкторами один на один или сражался в бугуртах[5], то острее всего ощущал свою несостоятельность.
Статус у Мелиота был ничего так, на высоте. Он умел одерживать победы, но ведь над своими же, над реконами. А вот вышел бы Мелиот сразиться с подлинным витязем – настоящим средневековым рыцарем или викингом?
Для них-то война была жизнью – бились тогда всерьез, не по-детски, набираясь опыта в сражениях, где не было судей и правил, зато кровь лилась ручьями.
В ту пору на турнирах сходились опытные вояки, точно знавшие, где у меча острие и как этим мечом наделать в вороге дырок побольше.
Правильно, а ему-то где навык приобресть? Только на «фестах»[6]. Весной в Хабаровске случается «Меч Востока», летом реконы выезжают в Иркутск на «Меч Сибири», а осенью добро пожаловать на «Кубок Легиона». Мало…
Эх, в попаданцы бы!
– Давай, – прогудел Альбус.
