Вы когда-нибудь злились на стеклянный шар? Не шар для предсказаний, сноуболл или елочный. Вы когда-нибудь уговаривали метровый в диаметре неправильной формы шар перестать капризничать? Уверена, что нет.
Я на ходу сняла кейп, небрежно повесив его на предплечье, отряхнула мокрые от вечерней росы туфли и на панорамном лифте поднялась на сорок девятый этаж. Вмонтированный в дверцы экран транслировал поздравление от владельцев офисного комплекса с наступающим две тысячи пятидесятым годом. Но вид, открывшийся с легким мелодичным сигналом оповещения, был совсем не праздничный. Длинный коридор с вереницей однотипных дверей по обе стороны стал для меня последней каплей. Я хотела ворваться в наш офис и с разбегу сделать пенальти этим упрямым трусливым шаром прямо в панорамное окно. А прошу заметить, делаю я это неплохо! Дядя научил, он мастер спорта по футболу.
– Чертова белуга! – выпалила я вслух, зная, что все агентства, снимающие этот этаж, уже закрылись на праздничные каникулы. – Ты мне такое свидание испортил! Ну, погоди!
За моим ворчанием я не успела и опомниться, как стояла перед офисом с табличкой «49-33B». Кроме дополнительного буквенного кода, вход отличался еще одной не приметной с другого конца коридора деталью – дверь была бронированная. Браслет с универсальным устройством считался еще в шаге, и она приветственно приоткрылась.
Мама ненавидела, когда хлопали дверьми или дверцами. Она считала подобное дурным тоном и оставила это в нас с братом. Я максимально тихо зашла в офис. В первой комнате, служившей чем–то вроде приемной, сидели двое. За стойкой секретаря склонилась девушка в облегающем матовом черном сарафане и латексной футболке с имитацией короткого галстука. Типичная сейчас униформа для бумажного планктона женского пола. Я оглянулась на другую сторону в хромированную отполированную дверцу шкафа. От быстрой ходьбы ничего не сбилось, даже ни одной соломенно-рыжей пряди не раскрутилось. Заметив меня, наконец, секретарь охнула:
– Они там, в твоем кабинете.
– Да что опять-то не так? – взмолилась я. – Мы все десять раз обговорили!
– Ребенку просто страшно, – из дальнего угла донесся тихий мужской голос. – Он впервые на такой большой сцене. Я посмотрела на браслет. Время для возвращения уже не осталось. Свиданию точно конец. Благо, я попросила Артура меня не ждать, сославшись на рабочий форс-мажор.
Вдох. Выдох. Прежде чем успокаивать кого-то, нужно самой прийти в равновесие.
– Ребенку, между прочим, уже пятьдесят три года, – ровным тоном съязвила я, открывая дверь в комнату, ставшую моим рабочим кабинетом на последние двести шестнадцать дней.
– Как если бы тебе было семнадцать, – парировал мне все тот же голос в спину.
– Я в семнадцать уже выбивала дурь из местных хулиганов.
– А твой брат в это время пек тортики на конкурс, – пропищала мне секретарша.
Вот же набрала я себе команду… Вдох. Выдох. Предельно спокойна. В моем кабинете справа в углу обустроена зона для гостей с большим угловым диваном в имитации кожи, парой схожих в комплекте кресел и круглым чайным столиком из хрома. Слева стоял большой стол, за которым сейчас вальяжно устроился парень в малиновом худи и серых штанах. На его голову, как всегда, был натянут капюшон. Он закинул правую ногу на стол и игрался с портативным коммуникатором. Главный же источник переполоха лежал в гостевой зоне на диване. Стеклянный шар, по форме похожий на метровую икринку, был матово-белым и блестел в искусственном освещении. Рядом на подлокотнике лежал толщиной с мое бедро отросток, который переливался и искрился. Можно подумать, что у вас от блеска рябит в глазах, но на деле отросток дрожал.
– Тук-тук! Кто в теремочке живёт? – я подошла и постучала пальцем по шару. – Мышка-норушка? Лягушка-квакушка? Рыбка-капризушка?
Вместо ответа отросток на подлокотнике вздрогнул.
– Не старайся, – тихо произнёс парень. – Наша русалочка не в настроении.
– А ты какого лешего все ещё здесь? – Я развернулась к игравшему в углу. – Серо-буро-малиновый, лучше тебе мигом раствориться!
Честно, я не хотела кричать, но одним дыханием пар не выпустишь. А если я сорвалась бы на шар, то ситуация вовсе пошла бы из рук вон плохо.
– Раствориться – это скорее к нему. – Парень указал пальцем на диван.
– Исчезни!
– Это к доку. – Он продолжал играть как ни в чем не бывало.
– Потеряйся, заблудись, катись, проваливай… Еще раз увижу обувь на моем рабочем столе, скажу начальнику урезать тебе тринадцатую!
– Тяв-тяв. – Последовал ответ. Парень ловко подпрыгнул и неспешно ушел, виляя тонким лысым хвостом.
Эта шавка не упускала момента, чтобы подразнить меня. А что я хотела от борзой?! Но теперь мы с шаром остались вдвоем. Тишина в комнате всегда расслабляла меня лучше любой ванны. И этому меня тоже научили родители. Слушать тишину. Я села на другом конце дивана и закинула уставшие ноги.
– Малыш, выходи! Злой песик убежал делать свои грязные делишки на краудфандинговой бирже.
Отстегнув сумочку от пояса, я придвинулась и навалилась всем телом на шар. Холодная и бодрящая прохлада проникала в мое тело. А вот мое тепло ему явно доставляло дискомфорт. Стекло подо мной размягчилось и в центре показались два зеленых глаза и соломенно-желтая челка.
