«Знакомство – рай для одиноких,
Но это будет тяжкий труд.
Ведь достаётся лишь немногим
Настолько нужный, верный друг».
Не помню в каком году это было, но если мне не изменяет память, скорее всего в 1892. Это был ничем не примечательный, тихий Лондонский вечер. Ветер завывал свою грустную песню, на Трафальгарской площади, так же как и всегда, тускло горели огни, и только ночная Темза, будто отблеском от Луны, переливалась ртутным серебром.
В моей таверне в тот день было довольно мало гостей, и, впрочем, их всегда было очень мало, ведь это дело давно уже загибалось и приносило сравнительно небольшие деньги. Но я не сдавался и продолжал дело своего дяди Стивена, который благосклонно оставил мне в наследство эту таверну.
На первом этаже располагалась сама трапезная и кухня. В обеденном зале было довольно неплохо, и даже можно сказать по-домашнему уютно, как и хотелось большинству приходящих в это место. На втором этаже была моя крепость, так сказать «жилище» человека со средним достатком, в городе таковых было достаточно мало. На этаже стояли несколько кроватей и огромный старинный шкаф, сделанный из дуба, который, как рассказывал дядя Стивен, стоял в самом дворце королевы. На стенах были разные дешевые картины, а по центру комнаты стояли часы с маятниковым механизмом, которые постоянно отставали на пять – десять минут, что постоянно сбивало с толку меня как хозяина таверны Миллер Хаус. Так как я жил один на жилой этаж, я мог принять несколько гостей и предоставить им неплохое проживание и даже, как и полагается в приличных местах, завтрак, ланч, обед, полдник с чашечкой ароматного чёрного или зелёного чая и ужин.
Конечно, забыл представиться, я мистер Миллер, Джон Лейкер Миллер – хозяин таверны на Бейкер-стрит. Не стоит смеяться над моей фамилией (мои родственники относительно недавно оставили фамильное дело и решили перебраться в южную часть нашей страны), просто предки были мельниками в северной части нашей страны.
Мне 36 лет, и живу я в Лондоне с самого рождения. Ростом где-то в 12 футов, волосы чёрные, глаза карие, также имеется небольшая борода. Повседневно одет в лохмотья, а большего и не надо, когда работаешь день и ночь не покладая рук. Особых примет нет. По мнению окружающих, характер у меня мягкий и податливый, но когда нужно, я могу задать хорошую трепку своему недругу. В общем, парень я простой и ничем не примечательный, как и многие в этом квартале, трудяга и трудяга. Делать нечего, выживаю как могу…
Вдруг недалеко от таверны послышалось цоканье копыт и звуки приближающегося экипажа. Гости, находившиеся в таверне, даже удивились от того, кто же в такой поздний час мог приехать в столь скромное и ничем не примечательное заведение.
Карета остановилась, из неё вышел молодой человек. Ростом выше меня буквально на несколько дюймов, в довольно неплохой одежде для нашего времени, как у нас говорят, был одет как самый настоящий денди.
Он аккуратно распахнул входную дверь таверны и осмотрелся, видимо в поисках свободного места.
Я сбил его с мыслей словами:
– Добро пожаловать, сэр!
Он, ничего не сказав, сел за свободный стол и попросил налить ему самого лучшего бурбона, что был в моей таверне. Что ж, желание клиента – закон, и я преподнёс ему этот божественный, по моему мнению, напиток. Потом ещё и ещё, пока он окончательно не захмелел. По его лицу было видно, что он нигде не пил алкоголя и поэтому не знал меры.
Он подозвал меня и как-то странно начал диалог:
– Хозяин, чем известен этот город? – подняв свои красные глаза, спросил он.
И мой ответ был тоже вполне логичен:
– Своими площадями, дворцами, мостами и, конечно же, Биг-Беном, это те часы, которые Вы, возможно, видели, когда ехали в эту таверну.
– Слушай, друг… – он подозвал меня поближе и начал говорить в полголоса.
– Да, сэр… – осмотрелся я.
– Давай не сэр, а Ди. Просто мистер Ди, хорошо?
– Конечно, а я для друзей просто Мил.
– Договорились, – сказал он и похлопал меня по плечу.
Он попросился остаться на ночлег, и я согласился ведь такой, как видно богатый, постоялец явно не помешает развитию моей таверны.
Эх, если бы он тогда знал, до чего доведёт его эта, что ни на есть спонтанная дружба, то никогда бы не приехал в Лондон…
Кто-то думает о главном, кто-то о мелочах, а мистер Ди думал постоянно обо всем и сразу. Это было понятно, так как он постоянно наблюдал за происходящим вокруг и что-то записывал в свой дневник.
Будто он знал, как собирать все свои мысли воедино, в одну структуру, в особый, состоящий из миллионов мелких деталей, механизм, задевая тем самым всю сущность бытия.
