Я смотрела на Светку, как она тряслась от страха. Как ее губы дрожали, а пальцы нервно перебирали сорванный и уже истрепанный в зеленую кашицу листок. Я никогда ее такой не видела. Всегда храбрая, драчливая, она защищала меня перед пацанами и моим отцом. Но сейчас она вся была покрыта страхом. Ее озноб невольно стал передаваться мне. А впрочем, что мы такого сделали? Мы часто лазили в сад и рвали сливы. Ну и что из того? Я сама несколько раз так делала без нее. Но сегодня нас поймал сторож. Отчего-то все боялись его. Несмотря на то, что он уже старик, он бегал шустро. Вот сейчас и не успели от него ускользнуть.
Светка подвывала как побитая собака, прижимала голову к груди. Было видно, что она готова провалиться сквозь землю, лишь бы не быть здесь сейчас. Сторож дед Гаврил, как все его называли, стоял напротив нас и сжигал своим взглядом. Я часто встречала его в деревне: то в магазине, то на улице, и всегда он казался мне добрым, но сейчас он был другим. Если существуют драконы, то он один из них. Он просто испепелял нас на расстоянии.
– Допрыгались, сучки, – прорычал он, щелкнув прутом по высокой траве. Скошенная трава подпрыгнула в воздухе и тут же шлепнулась у его ног.
Я вздрогнула. Светкина истерика давно заразила меня. Я почувствовала, как стали мелко трястись ноги, потом в животе свело и через грудь поднялся ком к горлу. Мои губы задрожали, а на глазах появились слезы. Он как будто только этого и ждал, еще раз хлестнул прутом по траве и крикнул нам:
– Я вас предупреждал?
Светка тут же закивала головой, я подтвердила.
– Пока я на дежурстве, чтобы никто не лазил ко мне! Говорил?
Теперь мы синхронно кивали головой. Мне казалось, что если мы будем с ним во всем соглашаться, то не последует наказания и он нас отпустит. Я уже дала себе слово больше никогда не появляться в колхозном саду, и вообще не лазить по огородам. Сторож продолжал:
– Я всех предупреждал! И тебя, соплячка, – это он обращался к Светке, – тоже предупреждал, – помолчав несколько секунд, он повернулся ко мне и добавил, – а что до тебя, городская… В общем, тоже касается.
Его прут шлепал по его серым штанам, поднимая пылевые завихрения. Каждый шлепок отдавался у меня в животе. Светка выла.
– Снимайте, – приказал он и отошел на шаг назад.
Я замерла и искоса посмотрела на Светку, та продолжала трястись и шмыгать носом.
– Быстро! – крикнул он нам.
Светка не могла говорить, я набралась смелости и прошептала:
– Что? – с трудом я услышала свой голос.
– Снимайте трусы! – уточнил он, – и поворачивайтесь спиной.
Теперь и я завыла. Быстро просунула руки под подол платья и трясущимися руками, не переставая при этом выть, стянула свои трусики. Если надо, пусть сечет. Пусть! Лишь бы быстрей отсюда убежать. Думала я, косясь на подружку. Зажав трусы в руках, я повернулась к нему спиной. Светка, увидев, что я сделала, также стала стягивать с себя трусы. У нее это получалась с трудом. Было видно, что руки ее не слушаются. Пальцы оцепенели и не сгибались. Наконец ее ноги переступили через резинку. Пальцами она сжала клочок желтых, как цвет цыпленка, трусы.
