Обычный королевский дворец. Посередине почему-то стоит музейный стенд. На стенде, под стеклянным колпаком – женские туфельки из хрусталя. С л у ж а н к а метет пол. Удостоверившись, что никто ее не видит, снимает колпак и примеряет туфельку. Неожиданно входит П р и н ц е с с а С а н д р и л ь о н а.
П р и н ц е с с а С а н д р и л ь о н а. Опять?! (Топает ногой.)
Служанка роняет туфельку.
П р и н ц е с с а С а н д р и л ь о н а. Так я и знала, что рано или поздно ты ее разобьешь! Ну, довольна? Померила? Не понимаю, как можно! Всем известно, что в королевстве такой размер только у меня. И нечего мерить! Вот, теперь ты ее разбила…
С л у ж а н к а. Туфелька цела, ваше высочество.
П р и н ц е с с а. Не ври! То есть, я имею в виду – это невероятно. Это же чистый хрусталь… (Поднимает, рассматривает туфельку.)
С л у ж а н к а скрывается.
П р и н ц е с с а. Действительно, цела (оглядывается), черт ее побери! Надо же, хрусталь раньше делали! Небьющийся, а ведь натуральный.
Садится в кресло, задумчиво разувается, шевелит уставшими пальцами, подносит туфельку к ноге, воровато оглядывается и что было сил швыряет ее об пол. Туфелька остается цела. Принцесса ставит ее под колпак. Входит П р и н ц.
П р и н ц. Ты опять кричишь на прислугу, Сандрильона? Неужели ты не можешь запомнить: люди слушаются только тех, кто говорит, не повышая голоса.
П р и н ц е с с а С а н д р и л ь о н а. А ты меня не стыди! Подумаешь, демократ нашелся… Сами королевствуете тысячу лет, палец о палец не ударите на всем готовом, а за прислугу попрекаете. И папаша твой…
П р и н ц. Я же просил тебя не называть отца папашей…
П р и н ц е с с а С а н д р и л ь о н а. А ты не учи меня, как говорить. Слава Богу, говорить я умею. Лучше скажи, почему ты всегда заступаешься за эту служанку, у которой все из рук валится? Думаешь, я дурочка?! (Плачет.) Думаешь, надо мной можно издеваться? (Рыдает.) Думаете, мне уйти некуда? Все, ухожу к папе, к сестричкам милым, к мамочке приемной! (Ревет.) Хватит меня унижать! Самодержцы проклятые! Дураки!! (Истерика.)
П р и н ц. Сандрильона! Прекрати! Ну, прекрати же… Ну, не сердись, успокойся…
Входит У ч и т е л ь т а н ц е в. За руку он ведет с ы н а П р и н ц а и П р и н ц е с с ы.
У ч и т е л ь т а н ц е в (заметив конфликт, смущается). Простите, ваши высочества…
П р и н ц. Пожалуйста, Учитель танцев. Мы вас слушаем. Что-нибудь случилось?
П р и н ц е с с а С а н д р и л ь о н а. Ну, в чем у вас там дело? Чего вам? (Сыну.) У-тю-тю, Утютюшечка мой хрустальненький, мой наследничек бедненький. Кто Утютюшечку обидел? Сейчас мы нехороших побьем, головки им отрубим. Плохой Учитель Утютюшечку обидел? Сейчас…
П р и н ц. Подожди, Сандрильона. В чем же дело, Учитель танцев?
У ч и т е л ь т а н ц е в. Видите ли, очаровательная Принцесса и милый Принц, этот чудесный мальчик совсем не хочет учиться танцам. А ведь вы знаете, что человек, не умеющий танцевать, никогда не будет счастлив. Во время танцев мы учимся всему, что необходимо для жизни – и уступать желаниям партнера, и давать дорогу другим, и слушать мелодию, под которую двигаются все вокруг… В наше время…
