В квартире зазвенел будильник.
–– Вставайте, Вячеслав Павлович. Вы просили вас разбудить в это время…
Нежный женский голосок совсем не походил на старые мелодии прикроватных часов, от которых вскакиваешь как ошпаренный. Напротив, приятный голос будильника убаюкивал, позволяя уснуть по новой. Хозяин квартиры несколько раз пытался настроить эти новомодные часы, напоминавшие баночку кваса, так, чтобы изменить голос, сделать его громче, грубее, но так и не преуспел в этом. Все новые приспособления, заполонившие мир вызывали у него жуткое отторжение, и подружиться с ними не удавалось.
–– Вставайте, Вячеслав Павлович… Вы просили вас разбудить…
Однажды, интереса ради, Вячеслав Павлович не поленился и стал считать, сколько раз повторится эта фраза. Оказалось, двадцать пять!
Ныне у хозяина квартиры столько терпения не было:
–– Отмена! Разбуди позже.
Умные часы послушно замолчали лишь для того, чтоб ровно через час вновь заиграть привычную фразу.
Вячеслав Павлович слегка потянулся и повернулся на другой бок. Поспать он любил всегда, а выйдя на пенсию, не отказывал себе в этом маленьком безвредном удовольствии. Тем паче, что никаких особых забот, да и просто увлечений или хобби он не имел.
Но вновь уснуть не удалось. Противный мозг, видимо вполне отдохнувший за ночь, заинтересовался: сколько уже раз «звенел» будильник и сколько раз Вячеслав отодвигал побудку? Три или четыре? Если второй вариант, то значит, время движется к полудню и пора обедать.
Поборовшись ради приличия с назойливой мыслью, хозяин квартиры вновь перевернулся лицом к часам. Ослабленное, привыкшее ничего не делать тело, отозвалось недовольством и легкой болью в спине. В отличие от головы, вечно жаждущей новой информации и впечатлений, все остальные части тела не желали ничего делать, предпочитая лежать или сидеть, с перерывами на приём пищи.
Часы показывали двенадцать часов и семь минут.
–– Пора вставать,– прохрипел хозяин квартиры,– даже таким лежебокам как я.
Он откинул одеяло и не без усилий поднялся на ноги, подтянул тонкие, слишком большие семейные трусы. Судя по бесцветности ткани этот предмет нижнего белья, был ровесником своего владельца, а может даже и старше.
Кряхтя, пенсионер потёр рукой спину и произнёс:
–– Какое сегодня число?
–– Сегодня двадцать третье апреля две тысячи пятидесятый год.
–– С днем рождения тебя, дружище!– Без особого энтузиазма произнёс Вячеслав Павлович и чуть погодя, сам себе ответил,– Спасибо.
Он никогда в жизни не любил этот праздник, заявляя, что нет смысла праздновать дату, благодаря которой ты стал ещё старше. Здесь больше печали, чем радости. А если взять во внимание тот факт, что Вячеслав Павлович всегда был человеком нелюдимым, необщительным и так и не обзавелся ни семьей, ни по-настоящему верными друзьями, то становилось понятно, почему он не любит свой день рождения. Любой праздник необходимо отмечать с кем-то, дарить кому-то свое приподнятое настроение и получать в ответ всё тоже самое, видеть в чужих глазах радость и любовь. Особенно это актуально в пожилом возрасте.
Вячеслав Павлович покинул спальню и вышел в длинный широкий коридор. При его появлении в стенах загорелись маленькие светильники, направленные вниз, источая тусклый сиреневый свет. Казалось, что ты идешь по космическому кораблю, а под ногами у тебя стелется туман. Оригинальное оформление, но не каждый оценит.
Вообще вся трехкомнатная квартира в центре Москвы с видом на Красную площадь была оснащена по последнему слову техники. Впрочем, как и весь дом. Этот стоэтажный небоскрёб построили по инновационному методу с применением таких технологий, о который в то время даже не слышали. Называлась первая в своём роде многоэтажка очень заумно, и Вячеслав Павлович никак не мог это название не то что выговорить, но даже запомнить. Одно он знал точно, все квартиры в небоскребе оснащены функцией «Умный дом», делавшей жизнь жильцов комфортной, лёгкой и беззаботной. Аналогичную систему использовали для снабжения космолётов, но об этом Вячеслав Павлович узнал недавно.
В целом квартира Вячеславу, тогда еще молодому и самоуверенному мужчине, понравилась. Особенно тем, что досталась она, по сути, абсолютно бесплатно. То, что он «продал душу дьяволу», подписав тот договор, в те времена его мало заботило. Да и саму фразу про душу и дьявола он начал повторять только недавно, лет пять назад. А раньше будущее виделось слишком далеким и совершенно размытым. До него еще дожить надо! И вот, не успел оглянуться, как пролетело тридцать лет. Или сорок? Да теперь и не важно.
Вячеслав Павлович преодолел коридор и свернул на кухню. Здесь царила полная чистота и стерильность. В центре стоят круглый стол, напоминавший срез огромного дерева. Рядом с ним два, такой же неудобной формы, стула. Как ни старался Павлович избавиться от этих несуразных стульев, у него ничего не вышло. Они словно были прикреплены к полу, как и сам стол. В итоге хозяин квартиры принес обычный старый стул, из двадцатого века, и восседал исключено на нём. А новомодные «табуреты» использовал как подставки для ног, или тумбочки.
Пенсионер положил обе руки на стол, и гладкая панель замерцала различными огоньками.
