Друзья, эти строки, конечно, рассчитаны на тех, кто знаком с европейской историей XVIII – XIX вв. Ваш покорный слуга не стал перегружать текст объёмными сносками и биографиями упоминаемых персон – это можно найти в открытых ресурсах. Свою задачу я вижу не в перетасовывании исторических фактов и мемуарных сплетен, а в пробуждении вашего интереса к деталям и событиям, которые совершенно не утратили своей актуальности и сегодня. Можно сказать, что я приглашаю вас переосмыслить реставрацию Бурбонов в контексте дня сегодняшнего. Во избежание лишних споров и волнений рад буду считать свою работу не научным трудом, а художественной ретроспективой – упражнением для просветления ума и души…
Пока Клио и Каллиопа не наполнили паруса ветром, и наш чёлн не подхватило течение истории, давайте остановимся на названии этой монографии – раскроем его. Или, выражаясь словами пушкинского Сальери, скажем, что название следует «разъять», чтобы лучше постигнуть суть дальнейшего повествования…
Реставрация сегодня понятна каждому. В попытках изобрести «новое» человечество всё больше начинает ценить «старое». В полной неспособности создать великое и вечное ищет это заблудшее дитя объятия прошлых веков и мечтает получить хоть глоток гармонии из груди матери природы. В своём порыве общество начинает подвергать реставрации всё – в том числе и откровенное безобразие, случайно оказавшееся в волшебной категории «прошлое»… «Таков наш мир, но он не должен быть таким»!
Актуальность реставрации как процесса сегодня бесспорна. Поэтому нет ничего удивительного в том, что человечество всё больше начинает задаваться вопросом – почему уровень жизни неизменно выше в странах с монархическим правлением? Чем больше наука показывает своё истинное лицо – лицо мировой катастрофы, клонирования и роботизации, тем сильнее проявляется потребность людей в духовном. Чем больше выступает из тени интеллект искусственный, тем больше мы хотим видеть свой живой интеллект. Возникает хаотичная реставрация авторитета религии. И наконец, начинает складываться пазл, где монарх есть персона незаменимая в достижении гармонии между религией, наукой и обществом, изуродованным последствиями мировых войн и последних столетий пропаганды… В свете этого такое политическое явление, как реставрация Бурбонов, приобретает огромное значение для глубокого анализа – анализа избавленного от республиканских и либеральных ретушей. Можно сказать, что появляется необходимость реставрации для Реставрации.
Королевская династия Бурбонов не нуждается в особом представлении. Однако, этот светлый образ не одно столетие завешивается грязными тряпками. Сбросим их! Любому зрелому россиянину памятна фраза героини фильма «Медведь» по пьесе А. П. Чехова: «Бурбон, палач, монстр!» Именно в таком контексте и преподносилась роль французской династии в среде либерального гуманизма. В XIX веке это имело ореол борьбы за абстрактные свободы, этим положено было бравировать в прогрессивном обществе подобно тому, как позже стало модным залезать с подружкой в дворянский склеп… В XX веке это стало уже несмешно – бесценное культурное наследие потекло между пальцев в небытие… Сегодня же, в XXI веке, либеральная демагогия выглядит уже не глупой циничной болтовнёй, а опасной патологией.
Беда в том, что история королей доходит до нас посредством людей нерелигиозных, а порой и воинствующих республиканцев (в вопросах Наполеоновских войн – еще и ярых бонапартистов), которые рады перепевать измышления легендарных авантюристов, исходя из своих неизбежных пристрастий… Именно неизбежность позиций часто делает авторов заложниками своих точек зрения. Например, все мы помним историю графа Монте-Кристо, где реальный прототип главного героя Эдмона Дантеса в действительности содержался в застенках Наполеона и был освобожден после Реставрации. Но мог ли не изобразить эту историю с точностью до наоборот Александр Дюма – сын революционного генерала и собрат Гарибальди по масонской ложе…
Не будем мы идти и вслед за современными «докторами наук» и честно признаем, что мыслители и философы прошлых времён были много умнее нынешних. Поэтому естественно, что совсем не малому количеству людей опасность либерализма была ясна еще в начале XIX века. Франция пережила все ужасы революции. Сотни тысяч погибших солдат, десятки тысяч казнённых. Храмы были поруганы и сданы в аренду для хозяйственных нужд, а священники приведены к присяге, сосланы или казнены. Деревни обезлюдели. В народе появилась отупелость – его «били по щекам» вчерашние стряпчие, журналисты, нотариусы и распущенные студенты. Вчерашние приказчики делали состояния на спекуляциях конфискованным имуществом. И все искренне полагали, что успешно манипулируют друг другом, пока не оказывались на гильотине. Появляется ощущение, что безумцы, устремляющиеся к трибуне, подобно маньякам, напрочь забыли о финале Цицерона
