Республика, о которой в романе пойдёт речь, могла быть, а может быть существует и по сию пору, не имеет чётких границ, рамок, поскольку она или они могут быть всюду. Такие республики можно обнаружить как на периферии страны, так и в столице, у Кремля под боком. Конечно, они разного профиля, уровня, занимаемых площадей и народонаселения. Особенно там, где располагались и располагаются ведомства с неограниченной и ограниченной ответственностью. И где не всегда работают общегосударственные законы, уставы, а свои, местные кодексы, свой устав, микроклимат.
В таких закрытых анклавах микроклимат, несомненно, создаётся вокруг руководящего органа, деятельность которого накладывает свой отпечаток на коллектив в моральном и психологическом плане. Если это объединение, ячейку возглавляет грамотная и порядочная личность, то складывается один морально-психологический климат и, следовательно, отношение к труду и отдыху. Но в таком сообществе может показаться жизнь скучной, неинтересной. Если анклав возглавляет неординарная личность, то и жизнь в нём бурная, амплитуда которой колеблется от крайности до крайности. Но зато тут жизнь веселей, эмоциональней.
В данном романе не будет вестись речь о конкретной личности и о конкретном сообществе. В нём взят методом «научного попадания» не очень далёкий от центра, но и не в самой столице, небольшой анклав, величину которого можно найти на карте района, но как точку или едва заметный кружочек. Однако мы привяжем его к определённому району и области, чтобы ориентироваться на местности. И назовём его по фамилии руководителя этого удела, – как говáривали в старину. И правильно. Ибо любой анклав, отгороженный какими-либо условными границами, являлся ранее удельным княжеством.
Ну, а поскольку есть определённый объект нашего исследования, то в нём могут быть и лица вам, читатель, чем-то знакомые. Однако, прошу вас ни с кем их не отождествлять. Совпадения, схожесть в поступках и характеры – чистая случайность. И в большинстве своём – собирательные образы. Ибо в данном изложении основная идея – это исследование самой жизни в отдельно взятом мирке, или уделе.
Чтобы не теряться во времени, начнём наше исследование с прошлого столетия, близкое к его пику, когда одна социально политическая система подходила к краху своего существования и вскоре свалилась в бездну нового удивительного, никем не предсказуемого государственного устройства, которое большинство населения обновлённой страны назовут и обзовут непотребными словами. Хотя по содержанию чем-то схожее с вышеназванными средами. Но исследование данного положения в романе тоже не будет являться самоцелью. Наша цель – жизнеописание людей небольшого анклава, который мы и назовём – Республикой Татарково. Почему мы присвоили ему именно такое название, будет понятно из повествования.
И начнём о любви… Поскольку это явление неотъемлемая часть любого сообщества.
Без Шилина Маша Константинова затосковала, работа стала в тягость. Павел Павлович, или Пал Палыч, для неё на смене был и как старший товарищ, который всегда поможет в работе, и для той же моральной поддержки. И теперь она как будто бы осиротела. Даже Нина стала чужой, отстранённой. А о Васе Васильеве и говорить нечего – сонная сова, или панда. Хоть этот кошмар начался ещё при Шилине, однако, рядом с ним она чувствовала себя всё же более уверенной, защищённой. Но с первого апреля Павел Павлович ушёл на пенсию.
…За неделю до его увольнения, в устоявшиеся тёплые весенние деньки Маша пришла с транспартёрных галерей в пультовую. В ней находился и мастер смены. Маша обрадовалась, обратилась к нему.
– Филипп, отпусти меня на часик пораньше.
– Куда это намылилась?
Молодая женщина двадцати лет, невысокая, миниатюрная. Её фигуру даже рабочая спецовка не искажала. Глаза голубые, задорные, ещё с полудетской искренностью. Волосы русые прямые. От вопроса мастера смутилась.
– Ребёнок приболел, дома один будет. Саша во вторую смену уходит.
– Ну, так пусть Сашка и отпрашивается на этот час. Он у тебя, где работает?
– Так на «Кирпиче», на фасовочной машине машинистом.
– Ну вот, у своего мастера пусть и отпрашивается.
– Его заменить некому.
– А тебя, значит, есть кому? – усмехнулся Филипп. – Ты это какой раз отпрашиваешься? И каждый месяц по два-три раза.
– У нас с ним смены так совпадают…
В пультовой третьего цеха они находились втроём: оператор пульта, она же и кочегар газовой печи Нина Притворина, мастер и Маша. Чувствуя, что Филипп серьёзно настроен, отказать ей, Маша посмотрела на Нину, ожидая от неё поддержку. Раньше она даже заступалась за неё. Но та помалкивала.
– Не-е, Машенька не могу. Каково вон, Нинке, за себя и за тебя работать, – отрицательно покрутил он головой с упругой короткой причёской, доставая очередную сигаретку.
– Да Нине и не надо будет ничего там делать. Я уберусь, подмету в галереях.
Мастер дёрнул тёмной бровью, словно подмигнул, и ответил:
– Нет, Машенька, не могу. Я и так тебя часто отпускаю с риском для себя. Надо работать.
