Новогодняя ночь. Красиво одетые женщины готовили жаркое, крошили салаты и обсуждали новогоднее меню. Двухэтажный особняк на Рублевке собрал самых близких родственников вместе. Это была традиция – собраться раз в год у отца. Когда-то они жили здесь одной большой семьей. Дочери подрастали, выходили замуж, и отчий дом с годами опустел окончательно. А недавно ушла из жизни мама. И отец остался совершенно один. Он болел. Вот и теперь семидесятидвухлетний отец семейства отдыхал на втором этаже в своем кабинете. Он копил силы для того, чтобы провести Новый год в кругу женских сердец. Бог не дал ему наследника, зато щедро вознаградил его женским потомством. Итак, шесть дам, самой старшей из которых было сорок пять, а младшей шестнадцать, весело пели, пританцовывали и готовились задать отцу вопрос. Вопрос, который волновал их с каждым годом все сильнее и сильнее.
Отец был сказочно богат. Но, несмотря на это, не любил баловать дочерей деньгами. Конечно, связи отца играли исключительную роль и позволяли дочерям работать в таких местах, которые попридерживались для детей высокопоставленных чиновников. Но отец всего в жизни добился сам. И требовал этого же от дочерей.
В свое время этот молодой и перспективный человек, став инженером проектирования дорог и линейных сооружений, очень скоро заявил о себе. Он быстро рос по служебной лестнице. Вскоре он женился. За внимание молодого холостяка бились все чертежницы и секретарши, проектировщицы и бухгалтерши. Но он нашел свою Камилу в хлебном магазине, куда зашел за покупками. Там, в очереди, они и познакомились. Будущая супруга, его спутница и избранница, сразу очаровала его своей красотой, образованностью и врожденной интеллигентностью. Все это она унаследовала от своих потомков, которые принадлежали к одному древнему и царскому роду. Да, да, и родословная имелась, где было нарисовано дерево, у корня которого значилась фамилия Аипова Чингиса, знатного татарского мурзы, уехавшего в Москву после взятия Казани войсками Ивана Грозного.
Но пока остановимся на этом. Приближалась полночь. Дамы накрыли на стол и пошли переодеваться в новогодние платья. Наконец часы пробили одиннадцать раз, и дочери громко хором позвали отца за стол.
– Сходите за отцом кто-нибудь! – крикнула самая старшая из сестер.
– Жанна! Могла бы и сама сходить! – парировали ей сестры.
Жанна улыбнулась, ибо она на самом деле хотела первой подняться к отцу. Она тут же побежала наверх по ступеням.
– Смотрите, как торопится! – съязвила Кристина. Она была второй дочерью в семье.
– Наверное, бежит за наследством! – захохотали сестры, перемигиваясь весело друг с другом.
– Так, хватит! – отрезала Лариса, третья из сестер. – Заладили одно и то же! При отце не вздумайте говорить на эту тему!
– Нет уж, раз договорились, надо идти до конца. Чего нам бояться? Пускай скажет, что он там написал, и душа каждой из нас будет спокойна, – парировала четвертая из них, Диана.
Оленька переглянулась с Шурой (Александрой), самой молоденькой из них, и выразила свое согласие, сказав:
– Когда-нибудь что-нибудь да случится, а мы знать не будем, что нам делать!
– Как тебе не стыдно! – укоризненно сказала Кристина. – Он же наш отец!
– Да! Отец! А мы кто? Мы его дочери. Мне вообще непонятно, почему я живу на зарплату, когда у меня есть наследство!
– У всех нас есть! – вступила в разговор Шура.
– Тихо! Жанна идет!
– А где отец? – посмотрели вопросительно на нее сестры.
Жанна споткнулась, спускаясь по лестнице. Схватившись за перила, она удержала себя от падения. Лицо ее казалось бледным.
– Отец сидит за своим столом с откинутой назад головой. У него течет кровь отовсюду. Кровь на голове. Кровь на рубашке. Лужа крови на полу. – Жанна медленно опустилась на ступеньку. Только теперь сестры рассмотрели ее смертельно бледное лицо.
Александра (Шура) первая пришла в себя и рванула наверх. Влетев в комнату, замерла, испугавшись. Тут же попятилась назад и закричала истошно. Ее трясло. Дыхание прерывалось, и сердце готово было выскочить из груди. Через мгновение сестры поднялись наверх и застыли в дверях.
– Все вон отсюда! – холодным голосом произнесла Диана. – До приезда полиции!
Сестры послушно повернулись и вышли вон из кабинета отца. Трясущуюся Александру вывели из ступора, дав ей воды.
Ожидание полиции прошло в полном безмолвии. Глупо говорил телевизор. Часы пробили двенадцать, и страну поздравил президент. Кто-то догадался выключить ящик из сети. А вот и полиция.
– С Новым годом! – ругнулся следователь, входя в гостиную.
