Основной принцип жизни Эдиты гласил: «Свобода и красота».
«Жизнь должна быть наполнена верностью себе и красотой во всем: с кем ты общаешься; что и как ешь; в том, что тебя окружает – во всем-всем – вплоть до домашних тапочек!» – часто говорила она Анжеле и игриво-хищно прищуривалась (гармонично совмещать несовместимое было ее особенным талантом), рассматривая очередную свою «добычу» – предмет или наполненное, ведомой только ей, эстетикой место, или человека, с которым ей хотелось познакомиться поближе.
Гармония
Коллекция аксессуаров и домашней одежды Эдиты росла с астрономической скоростью и приводила в восторг всех ее мужчин, бесконечно вдохновляя подруг, а карьера в мире моды все более и более расширяла границы ее возможностей, перенося из страны в страну, наращивая по пути круг полезных знакомств и пополняясь неожиданными экспериментами.
Эдита уже второй год руководила отделом дивизиона немецкой компании в Гуанджоу, и выработала несколько простых правил выживания в Китае 2018 – как она любила выражаться: «…в стране диких контрастов…».
– Это же сумасшествие какое-том Анжел, баснословные, по общемировым (!) меркам, коммерческие возможности и передовые технологии, с одной стороны, а уровень культуры индивидуума, на европейский взгляд, конечно, но тем не менее – времен палеолита! – рассказывала она во время редких телефонных бесед.
– Возможно, будучи туристом, на все смотришь с должной долей иронии: тебя забавляют громко чавкающие местные жители (и чем дороже ресторан, тем громче звуковое сопровождение трапезы), также как и те, что уткнувшись в свои телефоны застывают с открытым набитым ртом при виде чего-то удивительного в новостной ленте или вновь поступившем сообщении. Или шокирует невероятной красоты китаянка с белоснежной, словно фарфоровой, кожей, шелковистыми длинными волосами цвета вороного крыла, в летящем нежно-розовом платье Диор, встречающаяся тебе на улице – ее фигурка такая хрупкая, а движения так изящны, что порой кажется она движется по воздуху, и вот, она останавливается и со свистящим рокотом мужика-чернорабочего глубоко вдыхает воздух, складывается пополам и смачно харкает на тротуар, затем выпрямляется и с прежним очарованием продолжает свой путь…
Анжела, ну как это можно пережить, когда среди всего этого постоянно живешь, скажи мне! – делилась наболевшим Эдита – плюют в Китае везде и много курят. Даже в лифтах. Понятия личного пространства практически не существует. В вагонах метро давка не на жизнь, а на смерть: когда останавливается поезд – двери открываются – никому и в голову не приходит выпустить прибывших, процесс высадки-посадки пассажиров, почему-то, здесь происходит одновременно и так интенсивно, что стоит быть ко всему этому готовым не только морально, но и физически!
Анжела не знала, что сказать и в ответ лишь сочувственно ахала, слегка касаясь губ кончиками пальцев. Но Эдита не терялась – ее рецепт был прост – избегай часов пик, живи в самом дорогом небоскребе фешенебельного района, для снятия стресса регулярно плавай в бассейне с панорамным видом на город, не ходи в рестораны и эвакуируйся из офиса при первом щелчке микроволновки, а еще лучше, при возможности, заменяй один рабочий день на воскресенье – день, когда можно поработать в пустом офисе, поскольку из ста ее коллег – европейцев было только 8.
Но в то воскресенье она осталась дома и выйдя из ванной, запахнула черный шелковый халат, и с полотенцем на голове, оттопыривая длинные худенькие пальчики со свеже-нанесенным маникюром, поспешила открыть входную дверь, цокая каблучками своих домашних розовых сабо с перьями по мраморной плитке прихожей – на пороге стояли жутко взволнованные соседи- коллеги с большими сумками в руках и ноутбуками в подмышках.
– Быстрее, собирайся! Мы уезжаем! Нам дали всего несколько часов, – панически тараторили они.
– Так, подождите, подождите, минуточку, – сказала Эдита, впуская их в квартиру, слегка закатила глаза и, в очередной раз, стараясь всех образумить, продолжила, – сегодня воскресенье – у меня выходной, никуда мы не уезжаем, да и в чем дело? Зачем?
– Наш казахо-дойч директор дал маху – инвесторы отказались продолжать финансирование и компания теперь банкрот – нам дали два дня, чтобы съехать с корпоративных квартир, поставщики в ярости! Им задолжали 10 миллионов!
– Постойте, – внимательно посмотрела на них Эдита, – 10 миллионов чего?
– Евро!! Эдита! Наша компания должна им 10 миллионов евро!
– Хорошо. – она резко сняла с головы полотенце и прицельным взглядом окинула комнату, отмечая самое ценное, что следовало быстро упаковать – мы уезжаем.
Уже через пол часа Эдита с любимыми вещами была в квартире, где жили берлинцы Роберт, и только что прибывший интерн Йонас, француженка Катрин уже была там.
– Но куда мы поедем? – вопрос волновал всех и наиболее очевидным ответом стал «Гонконг», как временная мера. Началась дискуссия за время которой мнения разделились – Катрин должна была ехать к врачу, термин у которого ждала почти месяц и отложила свое решение, оставив вещи у берлинских коллег, которые с трудом могли поверить в происходящее и не хотели так быстро принимать какие-либо решения вообще.
