Читать онлайн полностью бесплатно Валерий Брюсов - Рецензии (на произведения И. Анненского)

Рецензии (на произведения И. Анненского)

«Оба этих стихотворных сборника должны быть выделены из числа других. Это ещё не поэзия, но уже предчувствие поэзии, обещание её. И.  Рукавишников печатает третью книгу стихов.

Жанр: Критика

Тихие песни

Оба этих стихотворных сборника должны быть выделены из числа других. Это ещё не поэзия, но уже предчувствие поэзии, обещание её. И. Рукавишников печатает третью книгу стихов. Сравнительно с двумя первыми он достиг многого. Значительно овладел стихом и вообще словом; что-то угадал в самом себе. Словно он подошёл вплотную к тонкой перегородке, отделяющей его от истинного творчества. Ещё усилие – преграда упадёт, и пред ним откроются бесконечные дали его мира, той единственной страны, которая уготована каждой личности, но в которую не все находят дорогу. По-видимому, И. Рукавишников человек образованный, но он шёл путём «самоучек», путём угадывания, добиваясь всего с самого начала. В его «третьей книге» много интересных попыток: пробы свободного стиха, искания новых впечатлений в повторении слов, в переломах размеров; некоторые стихотворения оригинально задуманы, картины схвачены с новой точки зрения; хотя нет ни одной пьесы, которая была бы хороша вся до конца. Главные недостатки И. Рукавишникова – мучительная проза, на которую слишком часто сбиваются его стихи, – проза и по форме, и по содержанию, – и затем излишнее пристрастие к разным ужасам, к мрачным образам и байроническим восклицаниям, которые нисколько не пугают и не потрясают, а часто просто смешны. Чтобы создать свою «поэзию ужаса» у И. Рукавишникова ещё нет сил.

Книга Ник. Т-о – дебют неизвестного нам автора. У него хорошая школа. Его переводы, часто непозволительно далёкие от подлинника, из Бодлера, Леконт де Лиля, Верлена, Малларме, Роллина, Рембо, Корбьера, Шарля Кро показывают, по крайней мере, что он учился у достойных учителей. В его оригинальных стихотворениях есть умение дать движение стиху, красиво построить строфу, ударить рифму о рифму как сталь о кремень; иногда он достигает музыкальности, иногда даёт образы, не банальные, новые, верные. В нём есть художник, это уже явно. Будем ждать его работы над самим собой.

Аврелий

Лаодамия

Наиболее интересное произведение в сборнике – трагедия «Лаодамия» И. Ф. Анненского. Но г. Вяч. Иванов в «Тантале» дал нам образец такого полного воссоздания античной трагедии, что нам трудно теперь примириться с менее совершенными попытками в том же направлении. У Вяч. Иванова воспроизведен в диалогах метр подлинника (ямбический триметр), для хоровых частей найдены размеры если не соответствующие, то аналогичные греческим, самый язык строго выработан в духе языка Эсхила и Софокла, и все построение драмы подчинено правилам античной трагедии. Ничего этого, или почти ничего, нет у г. Анненского. У него «условно»-античная трагедия, где действующие лица говорят, как у Шекспира, четырехстопным ямбом, а хору предлагается петь рифмованные стихи. Всего же несноснее в драме язык, какой-то бесцветный, хотя и аестрый, усыпанный (не нарочно ли?) выражениями – как «футляр», «аккорды», «легенды», «фетр», «скрипка», «атлас», совершенно уничтожающими иллюзию античности, хотя в то же время допускающими такие не всем известные слова как «фарос» (плащ), «айлинон» (восклицание скорби), «кинамон» (корица) и т. д. Впрочем, миф о Лаодамии (недавно прекрасно пересказанный г. Зелинским в «Вестнике Европы») дает так много поэту, что трагедия читается не без интереса. Наиболее удалась автору центральная сцена: появление тени Протесилая; слабее всего – начало, вялое, растянутое и написанное в самых условных тонах.

Конец ознакомительного фрагмента.



Другие книги автора Валерий Брюсов
Ваши рекомендации