Вика замерла у двери, ведущей в огромную аудиторию. Она опять опоздала на учебу.
– Ух, Карпова, выгонят тебя когда-нибудь, допрыгаешься! Надо же быть такой ленивой, – увидев нерешительность студентки, с осуждением проворчала уборщица.
Вика закатила глаза и громко фыркнула. Слушать нотации от обслуживавшего персонала она не собиралась.
– Яков Петрович сегодня с самого утра злой, – продолжила говорить женщина. – Его, кстати, еще в аудитории нет.
Вика радостно выдохнула и, взявшись за дверную ручку, собралась войти в аудиторию, но в этот момент за спиной послышался строгий мужской голос.
– Ну что же вы, Карпова, замерли? Проходите!
Вика нерешительно открыла дверь и переступила порог переполненной студентами аудитории. Следом за ней вошел и преподаватель политологии.
– Наверное, только вас, Карпова, и придется отчислить, – произнес он, окинув взглядом присутствующих.
– Будто я одна только опаздываю, – неслышно пробурчала Вика, остановившись на месте.
– Не будто, а в основном, – хмыкнул в ответ Яков Петрович. – Исправляться-то собираетесь?
– А как? – Вика обиженно сжала губы.
– Кстати, объявление для всех прогульщиков. Сегодня в 17:00 у городской администрации будет проходить митинг против подъема цен на ЖКУ. Жду вас там, буду наблюдать за активностью! Тех, кто не придет, подам на отчисление! – поставил перед фактом студентов преподаватель. – Вас, Карпова, это касается в первую очередь. А пока садитесь!
Вика недовольно вздохнула и присела на первое же свободное место. Всю лекцию она просчитала ворон: ничего не писала и размышляла о том, как пойдет на митинг.
Для нее это был самый большой позор в жизни. А вдруг кто-то из друзей и знакомых ее там увидит? Что она скажет?
Но большим позором стало бы ее отчисление, которое она бы не смогла долго скрывать от родителей.
Если отец, узнав об этом, просто бы вздохнул и махнул рукой, то мать точно бы закатила скандал.
– Делать нечего, – обреченно вздохнула Вика. – Придется как-то пережить этот митинг.
К пяти часам она уже вместе с другими студентами стояла возле городской администрации, размахивая над головой призывными плакатами.
– Граждане, митинг несанкционированный, большая просьба разойтись! – прокричал в рупор полицейский, выскочив из подъехавшего к зданию полицейского бобика. – Иначе нам придется применить в отношении вас силу!
Однако протестующие дружно сделали вид, что не слышат требования сотрудников власти.
Сделали они это, конечно, не потому, что были активистами и действительно выступали против поднятия цен на ЖКУ, нет. Просто студентам не хотелось попасть в списки на отчисление.
– Долой власть! – вдруг выкрикнула Вика, и остальные студенты тут же подхватили ее слова.
– Девушка, пройдемте-ка с нами! – похлопал девушку по плечу один из полицейских.
– Ага, сейчас! Уже бегу – волосы назад, – фыркнула Карпова и принялась еще сильнее наводить смуту в рядах студентов.
– Последний раз призываю вас успокоиться, – не отставал от Вики молодой полицейский.
– Долой власть! – не обращая никакого внимания на его слова, девушка продолжала размахивать над головой плакатом.
– Понятно! Ты и есть зачинщица, – полицейский вырвал у Вики из рук транспарант, отбросил его в сторону и поволок сопротивляющуюся девушку в бобик.
– Пустите! Не имеете права! – пыталась вырваться студентка, но силы были неравные.
– А я вас предупреждал! – проворчал мужчина, засовывая Вику в отсек для перевозки правонарушителей.
Вика негодовала. Из всех, кто находился на митинге, полиция схватила только ее.
И за что, спрашивается? За то, что она хотела криком отработать свои долги по политологии?
– Эй! – девушка принялась со всей силы стучать кулаками по решетке, желая привлечь к себе внимание полицейских. – Выпустите меня! За что? Почему только меня арестовали?
– Потому что зачинщиков забираем в первую очередь, – недовольно отозвался тот же сотрудник, который затащил девушку в бобик.
– Да какая я зачинщица?! Я долг по политологии отрабатывала, – возмутилась Вика, пару раз пнув стенку в машине.
– Ты студентка что ли? – повернул голову полицейский.
– Что ли, – передразнила его Вика. – Мне в полицию никак нельзя – из ВУЗа выгонят.
– Надо было думать до того, как ты принялась призывать других студентов к беспорядку, – безразлично хмыкнул мужчина в форме.
– Да где я призывала-то? Это ложь! И вообще я не знала, что так будет. Если бы знала, я бы ни за что не пошла на митинг, – принялась оправдываться девушка, надеясь, что сотрудник ее пожалеет. – Вот клянусь вам! Я больше не пойду ни за что ни на какие митинги. Правда!
После этих слов полицейский полез в карман и извлек оттуда студенческий билет.
Вика сунула руку в карман пуховика – там было пусто. Значит, его забрал этот вредный мужчина.
От обиды на саму себя девушка надула губы. Сейчас он узнает и ее фамилию, и ВУЗ, в котором она учится.
– Виктория Сергеевна Карпова, значит, – прочитал мужчина. – Так вы будущий преподаватель? А смотрите, что устраиваете. Как вам после этого детей можно доверить?
– Ой, не надо меня жизни учить, – пробурчала Вика и, тяжело вздохнув, присела в угол бобика.
В голове навязчиво кружились мысли о том, что теперь ее точно попрут из ВУЗа и придется возвращаться домой к родителям.
