Глава первая
Многомерное знамение
Суббота, 24 июня Полдень.
Лондон. Моя квартира.
Боже. Боже. Катастрофически опаздываю, плюс похмелье, и вообще все кувырком. О нет, только не это! Телефон!
– Привет, дорогая, угадай, почему я звоню?
Мама.
– Представь, мы были у Мейвис Эндербери на караоке, которое она совмещает с ранним ланчем, и угадай, что произошло. Джули Эндербери только что…
Я почти услышала визг тормозов – будто мама собиралась бросить «жиртрест» в лицо патологически тучному человеку.
– Что – только что?
Вышло не очень внятно – я как раз дожевывала остатки козьего сыра вместе с половинкой протеинового батончика, чтобы облегчить похмельный синдром, и параллельно перетряхивала ворох платьев на постели в поисках чего-нибудь подходящего для крестин.
– Так, пустяки, дорогая, – интриговала мама.
– Что натворила Джули Эндербери? – Я рыгнула. – Грудь с пятого размера до шестого увеличила? Или сделала бразильскую эпиляцию?
– Нет, конечно, дорогая! Джули Эндербери только что третьего родила, но я не поэтому звоню. Я звоню, потому что…
Р-р-р-р! Мама неисправима. Думает, я исключительно из упрямства занимаюсь карьерой, вместо того чтобы рожать.
– Сама начала и сама же тему закрыла!
Я защелкала пультом в бессмысленной надежде отыскать спасение в телевизоре. Наткнулась на рекламу с анорексичной несовершеннолетней моделью и карапузом, разматывающим рулон туалетной бумаги.
– Ничего я не закрыла, – ответили в трубке. – Кстати, подумай про Анджелину Джоли. Помнишь, стоило ей усыновить китайчонка…
– Мэддокс – не китайчонок, мам. Он – камбоджиец.
Прозвучало холодно. Просто мама совершенно несносно говорит о знаменитостях. Можно подумать, она секретничала с Анджелиной Джоли прямо на ланче-караоке у Мейвис Эндербери!
– Так вот, дорогая, стоило Анджелине усыновить малыша, как она заполучила Брэда Питта, а там и свои детишки пошли!
– Вряд ли, мама, Брэд Питт повелся на маленького камбоджийца. И вообще, ребенок – не главное для женщины, а его отсутствие – не катастрофа.
Говоря так, я втискивалась в воздушное платье персикового цвета – то самое, которое надевала на свадьбу Магды.
– Что верно, то верно, дорогая. Есть люди, которые отлично живут без детей. Возьми хоть Уинн и Эшли Гринов. Они по Нилу тридцать четыре раза плавали! Только они ведь супруги, так что…
– Мам, я наконец-то вполне счастлива. Я добилась успеха, у меня новая машина с навигационной системой, и я сво-бод-на…
В этот миг я выглянула в окно, а там… там по улице, выпятив животы, топало несколько беременных женщин.
– Гм. Ну ладно, дорогая. Ты ни за что не догадаешься…
– О чем я не догадаюсь?
Под окнами прошествовали еще три беременные. Это попахивало мистикой.
– Она согласилась! Королева приняла наше приглашение! Двадцать третьего марта Ее Величество приедет к нам отмечать полуторатысячелетие Этельредова камня.
– Что? Кто? Этельредова камня?
Теперь уже целая толпа беременных двигалась под моими окнами.
– Ну как же! Камень, который в деревне, возле пожарного гидранта! Мейвис еще машину о него разбила. Реликт англосаксонской эпохи.
Вдруг мама резко переключила передачу.
– А тебе разве не надо сегодня на крестины? Элейн говорила, что Ма…
Пришлось применить шепот – загадочный и зловещий.
– Подожди, мам. Тут что-то странное происходит. Я потом перезвоню.
Вот непонятно, почему все так и норовят кольнуть меня: когда родишь, Бриджит? Ну, когда? Главное, у самих-то чувства к детям противоречивые! Даже мама регулярно выдает: «Порой, дорогая, я жалею, что вообще завела детей». И все вроде не дураки – учитывают, что в современном мире, где мужчины окончательно деградировали, меньше всего хочется…
Господи! В дверь звонят.
12.30.
Шэззер. Наконец-то! Затащила ее в комнату, а сама, словно под гипнозом, вернулась к окну. Шэззер в маленьком черном платье, меньше всех прочих платьев пригодном для крестин, и в туфлях от Джимми Чу протопала к холодильнику.
– Бридж, ты чего на подоконнике висишь? Зачем доброй феечкой нарядилась? Мы опаздываем!
