Вера.
На плите, аппетитно шкварча, жарится молодая картошка, распространяя по дому соблазнительные ароматы.
Я, сидя у окна, вяжу высокую корзину из джута – очередной свой заказ от знакомых.
Напротив меня, на столе, телефон, из которого с улыбкой тараторит Ариша.
– Короче, Настька побежала за Тёмой, зацепилась за ветку и упала.
– Ужас. Жива?
– Руку сломала! Мы ей уже гипс разрисовали! – Загораются от восторга глаза дочери. – Мам, я тоже хочу гипс!
– Арин, не говори глупостей. Ничего хорошего в переломах нет.
– Так я перелом и не хочу… – На фоне слышится громкая торжественная музыка. – Ой, мамулик, у нас сбор. Сейчас хавать пойдём.
– Не хавать, а есть.
– Мам, – Ариша закатывает глаза. – Всё, отбой. На созвоне.
Бросает трубку.
А я так и сижу, глядя в экран, на заставке которого стоит фотография нашей семьи: Ариша с Глебом в одинаковых бейсболках, а я лохматая и немного безумная, после часовых катаний на всех аттракционах парка развлечений.
Хороший тогда был день.
Для меня вообще каждый день хороший, если вся семья в сборе.
Но дочка уже две недели в летнем лагере, и ей там, судя по всему, хорошо.
А я очень-очень скучаю!
Без неё так тихо и пусто дома.
Глеб почти всегда на работе, и лишь в редкие дни, такие, как сегодня, приходит пораньше.
Перемешиваю картошку и накрываю крышкой, чтобы дать ей дойти.
Телефон Глеба оживает, и я бросаю мимолётный взгляд на экран.
Звонит какая-то «Наталья Риелтор».
Я крайне заинтригована!
Глеб уже третий год кормит меня обещаниями расширить жилплощадь, но пока дальше просмотра объявлений в интернете дело не заходило.
Неужели Глебушка перешёл от слов к делу?
Без какой-либо задней мысли беру трубку.
– Да.
Секундное молчание сменяется удивлённым женским голосом.
– Здравствуйте, я могу услышать Глеба Александровича?
– Прямо сейчас нет, но я его супруга, поэтому можете обсудить все вопросы со мной.
– А, супруга, замечательно. Я звоню по поводу квартиры, которую мы с вами вчера смотрели.
– Квартира?
– Сталинка с видом на набережную.
Сталинка! Набережная!
Вау!
Но это же очень дорого…
– Так, допустим. И что с ней?
– Как вам и обещала, я всё проверила. Документы в порядке, долгов и обременений на объекте нет. Собственник готов к сделке, так что можем назначить встречу. Я вышлю вам список всех необходимых документов, можете потихоньку собирать. Сделку от начала и до конца буду вести я сама, по этому поводу не переживайте.
– Да, хорошо, – улыбаюсь в трубку.
Боже мой! Квартира! Новая квартира!
Ну, Глеб! Затейник!
– Марина, скажите, вам удобно будет встретиться в эту пятницу?
Моя улыбка гаснет.
Марина?
Кто такая Марина?
И это вполне может оказаться простой оговоркой, но почему-то сердце разгоняется и тревожно колотится в груди. Однако спросить напрямую у меня не хватает наглости.
– Простите, а эта квартира… Извините за глупые вопросы, мы просто уже так много вариантов посмотрели, что я немного запуталась, – прикидываюсь я счастливой дурой. – Что именно мне там понравилось?
Наталья задумывается на пару секунд.
– Там огромное арочное окно в гостиной, помните? Вы пришли в восторг от него. Решили поставить там барную стойку.
Барную стойку… Да, я точно не Марина.
В ванной затихает вода.
По кафелю шлёпают босые ноги.
– Да, окно… Точно, – сипнет мой голос.
– Марина, пятница вам подойдёт?
Судорожно соображаю, что же ответить.
– Наталья, можно попросить вас об одном ма-а-аленьком одолжении?
– Конечно. Всё, что в моих силах.
– Давайте сделаем вид, что этого разговора не было? Мой муж… Он, если честно, терпеть не может, когда я лезу в его телефон. Не хочется портить ему настроение перед такой серьёзной покупкой. А то вдруг обидится, решит отложить… Вы же получаете с продажи какой-то процент?
– Поняла вас, Марина. Я перезвоню чуть позже.
– Спасибо.
Кладу трубку.
Дрожащим пальцем, пару раз промахиваясь, удаляю входящий вызов.
Сажусь на край постели и пытаюсь куда-то деть руки, которые сейчас кажутся лишними, будто мне не принадлежат. Они трясутся, теребят подол платья и то и дело сжимают без моей воли пальцы в кулаки.
В голове набатом звучат навязчивые мысли: у Глеба есть любовница.
Меня колотит. Щёки лихорадочно горят, а дыхание такое тяжёлое и поверхностное, словно я пробежала марафон.
Щеколда в ванной щёлкает.
– Вера-а-а! Принеси трусы!
На автопилоте подхожу к шкафу, роюсь в ящике с нижним бельём.
У меня нет ни единого факта, никаких доказательств, но в душе уже поселилась уверенность в том, что Глеб крутит любовь на стороне.
И тут же, с разрушительной безжалостностью снежной лавины, память услужливо подкидывает все «звоночки», которые раньше я так старательно игнорировала.
Эти бесконечные задержки на работе, ночные звонки и смс, и явное ухудшение нашей сексуальной жизни.
– Вера-а-а!
Тащу Глебу трусы.
– Оглохла что ли?
– Да подавись, – швыряю их ему в лицо.
– Вер, ты чё? Что случилось?
Мои губы в ярости беззвучно шевелятся, но голосовые связки сковало спазмом.
– Чего? – Раздражённо морщится Глеб. – Вер, чё ты там мямлишь? Что у тебя опять стряслось?
Резко выдыхаю.
Беру себя в руки. В те самые, предательски дрожащие.
Нет, даже если я сейчас закачу скандал, это ни к чему не приведёт.
