– Кира Владимировна, – начинает он, а я замираю, ожидая продолжения. – Мне крайне неудобно за то, что произошло у меня в квартире.
Говорит чуть охрипшим голосом, от которого у меня все волоски на теле приподнимаются.
– Прошу меня простить, – смотрит в глаза, а я не могу выдержать его взгляда и свой отвожу в сторону. –Я надеюсь, вы не придадите огласке этот инцидент.
– Нет, конечно, – тихо отвечаю, ощущая, как начинают пылать мои щеки, потому что мозг подкидывает провокационные картинки той ситуации, за которую извиняется Муромцев.
– Поэтому прошу извинить меня еще раз и вот, – протягивает мне конверт, на который я пялюсь, как на нечто диковинное и он, не дождавшись, когда я его приму, укладывает передо мной.
– Это что? – я чувствую, как внутри что-то щелкает, и моя нервозность начинает перерастать в злость. Медленно-медленно просыпается буря.
– Это мои извинения, – как ни в чем не бывало, говорит Муромцев.
– Я так понимаю, там деньги?
Он кивает.
– Вы хотите купить мое молчание? Боитесь испортить свою репутацию? – все, меня начинает бомбить изнутри, и теперь я старательно хочу это вывалить на него.
– Нет, не подумайте ничего плохого, – тут же стал уверять меня мужчина.
– Я на кого, по-вашему, похожа?
– Слушайте, – повысил он голос, отчего я замолчала в удивлении, округлив глаза. – Я просто хочу извиниться. А это всего лишь возмещение ущерба как материального, так и морального. Я испортил вашу блузку, и…
– Вы накинулись на меня…
– А вы не защищались, – вскочил со стула и отошел к окну, на ходу ослабляя узел галстука, расстегивая верхнюю пуговицу рубашки. – Вы повели себя так, будто вам это понравилось. Видимо на вас постоянно нападают мужчины, – он говорит это, не глядя на меня.
– Что? – вскакиваю со стула. – Что вы хотите этим сказать? Я… я не была подготовлена. Я не ожидала такого от вас. На меня не каждый день нападают с намерениями нагло засунуть свой язык мне в рот, меня не каждый день зажимают начальники у себя дома, черт возьми, – уже чуть не ору я.
– Успокойтесь, сейчас весь офис будет знать об этом, – резко обернулся и рыкнул в мою сторону, отчего я чуть не присела обратно на стул.
– А не надо на меня кричать и обвинять не понятно в чем. Все, с меня хватит. Я не собираюсь распространяться о том, что произошло, уж будьте уверены, товарищ Муромцев. И деньги эти оставьте себе, – одарив его, как мне показалось, испепеляющим взглядом, покинула кабинет, прилично хлопнув дверью.
За две недели до…
– Алексеич? – в кабинет сначала постучали, а потом показалась голова моего помощника Артура. – Ты видел? – трясет перед собой распечаткой.
– Нет, что там? – даже думать не хочу, что так всполошило всегда спокойного и уравновешенного парня.
– Так это рейтинги наших филиалов! – удивленно, словно и не ожидал моего вопроса, ответил Артур.
– И что в них тебя так обеспокоило? Кто-то скатился на дно? Это маловероятно. Или кто-то побил уже установленный рекорд? – откидываюсь на спинку кресла и завожу руки за голову, внимательно наблюдая за парнем.
Ему от силы лет двадцать пять-двадцать семь. Напоминает меня в прошлом. Такой же энергичный и устремленный покорять вершины.
– А то, что за какой-то год, ранее твой, московский филиал теряет свой рейтинг. Он попросту катится вниз. И я в шоке от таких цифр.
– Там же Суворова правит балом, – вспоминаю управляющую агентством.
– Ага, она самая.
– А что тебя так это расстроило? Переживаешь за нее? – непонимающе спрашиваю. Потому что в голове и правда не укладывается его суетливость.
– Да потому, что даже в Екб идут дела лучше, чем в столице. Вот. А зная Львовну, можно предположить, что она же разнесет филиал к чертям! А потом соберет его, но уже с новыми лицами.
– Доживем до пятницы, и там будет видно, – пожимаю плечами и снова утыкаюсь в монитор с открытыми документами. Трепаться нет времени. Начальство требует отчеты о проделанной работе.
В сумасшедшем ритме и пролетает неделя. И сам не замечаю, как наступает та самая пятница с таким важным внутрифирменным мероприятием, как совещание. Но, как правило, эти совещания чаще всего имеют характер пропесочки сотрудников.
В кабинете гендира собираемся аккурат за пять минут до казни. Да, я слышал, что многие это именно так и называют. Но по большей части я за все время работы здесь отсутствовал на таких мероприятиях ввиду своей занятости и благосклонности начальства. Но сейчас отвертеться не удалось, хотя и был удивлен официальному приглашению от самой Арины. Той самой Львовны, которую все боятся больше, чем ее мужа, а по совместительству и самого гендира.
Я не вникаю в детали разговора, а с любопытством разглядываю присутствуюших и подмечаю про себя перемены в лицах сотрудников, которые вне границы этого кабинета ведут себя достаточно дерзко и фривольно. А тут… Стараюсь сдержать улыбку. Ну, великие мученики, ни дать ни взять.
– Максим Алексеевич, – выдергивает меня из размышлений женский голос. – Что скажете?
Вот вам и приехали. Прослушал. Но мое молчание воспринимают гораздо более уважительно, чем оно того стоило.
– И все-таки я бы очень хотела твоего присутствия там, в Москве. Посмотреть, что происходит с работой, заказами, – внимательно глядя на меня, говорит Арина. – Лучше специалиста я и не найду, Макс.
