Встречает как-то Волк Красную Шапочку и спрашивает:
– Красная Шапочка, а ты не боишься гулять по лесу одна?
На что Красная Шапочка отвечает:
– А чего бояться-то? Лес я знаю, секс люблю!
Я никогда не любил конфликты. Так получилось.
Я рос в славном подмосковном городе Люберцы в те чудные времена, когда, выходя из дома на улицу, не мог быть на сто процентов уверенным, что вернусь обратно. Самым храбрым парнем на районе я точно не был, бегать быстрее всех не умел, так что с детства учился отвечать на наезды таким образом, чтобы договориться, а иногда – просто выжить.
По-настоящему страшно мне бывало не раз, но страх придавал мыслям ускорение: слушай, подмечай, анализируй, задавай правильные вопросы.
Однажды, будучи щуплым студентом, я повстречал у метро двух крепких парней, которым срочно понадобилась моя куртка, чуть ли не единственная на тот момент осенняя куртка.
– Слышь, снимай куртку, – вертя в толстых пальцах зажигалку, заявил мой визави.
– А тебе зачем? – задал вопрос, явно неожиданный, искренне заинтересовавшийся я.
Крепкий парень завис:
– В смысле «зачем»?
– Ты чё, самый борзый? – перехватил инициативу его друг.
– Да мне просто любопытно, – признался я. – На вас ведь уже есть куртки, зачем ещё одна? Поменяться хотите?
За этим последовала немая сцена, после которой незадачливые курткоотжматели ушли в закат.
Впрочем, далеко не всегда всё решалось так же эффектно, случались и по-настоящему жестокие разборки с драками до кровавых соплей.
Но главное, чему меня научил этот опыт, – брать на себя ответственность за любые свои слова и действия.
Немного повзрослев, я осознал, что люберецкий флёр восьмидесятых – не обязательный атрибут любого конфликта, который может выглядеть совсем по-другому.
Годы спустя я также выяснил, что результаты детских травм при правильном их использовании могут оправдать себя. Ведь на одних «удачных» травмах настоящего счастья не построишь – нужны другие. Разные! Иди туда, где страшно, где ты ничего не понимаешь, разбирайся и превращай это в рутину. Тогда на место страха однажды придёт любовь, например.
Так и я потихоньку, через не хочу, изучая направления психологии, связанные с тонкостями общения, понял, что моя главная страсть – коммуникации, разговоры. И особое место в них для меня продолжает занимать её величество конфликтология.
Так что я давно и сильно люблю конфликты. Своей работой я стараюсь вовлекать в эту любовь всех, кто не боится позволить конфликту занять достойное место в своей жизни.
Ну что, готовы? Тогда поехали!
ГОДЫ СПУСТЯ Я ТАКЖЕ ВЫЯСНИЛ, ЧТО РЕЗУЛЬТАТЫ ДЕТСКИХ ТРАВМ ПРИ ПРАВИЛЬНОМ ИХ ИСПОЛЬЗОВАНИИ МОГУТ ОПРАВДАТЬ СЕБЯ.
О, сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух,
И опыт, сын ошибок трудных…
Александр Пушкин
С нейролингвистическим программированием я впервые познакомился на химфаке педагогического университета. Совершенно случайно жизнь столкнула меня с людьми, которые только-только начали заниматься этим в России. И понеслось: к 1995 году, пройдя обучение в канадском институте НЛП «Метаформейшн» (Metaformation), я оказался в числе первых пятидесяти профессиональных НЛП-тренеров России. При чем тут конфликты, спросите вы?
Расскажу вам занимательную историю, заложившую фундамент для всего, чем я занимаюсь сегодня. А в дальнейшем вы, наверное, заметите, что я в целом для того, чтобы ответить на какие-то вопросы, часто рассказываю занимательные истории, так что привыкайте.
Будучи специалистами по НЛП, мы с моим другом и коллегой Вячеславом Захаровым долго и упорно учили людей договариваться. Тогда мы были уверены, что знаем про коммуникации всё.
В нашем подходе главенствовала идея о том, что конфликт – это просто плохие переговоры, некий баг в коммуникативном процессе, который нужно пофиксить, «починив» то, что работает неправильно. А потом, как это часто бывает, мы натолкнулись на нечто сильно выбивающееся из стройного ряда наших убеждений.
Произошло это в городе Казани в далёком то ли 97-м, то ли 98-м году прошлого столетия.
Тогда мы со Славой были, как и положено настоящим героям, молодыми, нахальными и бестолковыми. По приглашению региональных чиновников мы отправились учить бесконфликтной жизни ни много ни мало сотрудников Министерства социального обеспечения Республики Татарстан.
Это был поистине вдохновляющий опыт: и тема подходящая – «Разрешение конфликтов», и целых три дня на растерзание министерских чинов изощрёнными методами тренинга. Всё как мы любим.
В то время в соцобеспечении работали прекрасные люди, которые знали про конфликты не понаслышке. Управлялись они с коллизиями лихо: тренировались на пенсионерах, малоимущих и разной агрессивной региональной фауне. Тут не захочешь, а станешь профи. Когда в эту творческую идиллию вторглись два москвича, чтобы довести до совершенства «собесовское» мастерство, чиновники одновременно напряглись и, кажется, обрадовались.
Министр дал нам напутствие: конфликтов много, решать их никто не умеет, поэтому диагноз однозначен: резать к чёртовой матери, не дожидаясь перитонитов, как говорил герой одного фильма. То есть учить! Срочно учить чиновников утихомиривать все разборки между собой, а заодно с народонаселением.
