Неизвестно, откуда и как приблудились эти записки карандашом («кто сочинял – не знаю, а я – дурак читаю», впрочем, может и не сочинял вовсе, а так, самую малость, остальное – сермяжная правда) на бумаге формата А4 и случайно обнаруженные мною в одном из томов, по случаю доставшегося мне 10-и томного (1962–65 г.г. издания) «Руководства по внутренним болезням» (без 9-го тома, правда, но со «Справочником практического врача» 1973 г.).
Может быть, это часть этюдов некоего автора к картине в прозе или собственно прозаические картинки – как бы рефлексия в эмпиреях, может праздношатание мысли, может… Да мало ли что. Так или иначе, чтобы не дразнить гусей (которые спасли Рим от варваров), перед тем, как отправить эти случайные записки в такую же случайность – интернет (пусть случайно попадутся кому-то ещё, и что-то из этой случайности получится – а что, а вдруг?), мне показалось уместным дать название, разделить текст на главки, соответственно сгруппировав его, поменять местоимения и изменить имена, и ещё мелочи – оглавление и предисловие и кое-где – чёрточки или, как нравится одной барышне: дефисы и тире. Оригинал сжёг на костре (возможно, на отредактированном тексте отразилось нечто, свойственное редактору – как говорила та же барышня: стиль – поэтому не настаиваю на аутентичности и даже наоборот, т. к. и эклектики добавил. Мне, как и автору Записок, нравится эклектика больше диалектики – у эклектики – это вольность, а у диалектики – свобода.
«Всякое хирургическое вмешательство (кроме кратковременного стоматологического) блокирует некоторые процессы и способности человека».
Возможно, иногда может провоцировать и другие последствия – чему пример, на мой взгляд, эти Записки. Автор апериодически вскакивал, наверное, с кровати, хватал карандаш и лихорадочно записывал в самодельный блокнот из четвертушек писчей бумаги формата А4, чтоб не забыть, «мимолётные виденья» в эмпиреях. Как у Юнны Мориц:
Ах, в голове моей – сплошные канители.
Кому сказать: – Пойми меня, уважь.
И босиком бежишь с постели,
Чтоб в темноте нащупать карандаш…
Дежурная поселила меня в палату № 3.
Всего в отделении шесть палат, но до шестой, стало быть, у меня пока дело не дошло. Однако, на следующий день полюбопытствовал. Она оказалась закрыта – то ли резерв на особый случай, то ли нет необходимости.
Как сообщает интернет, отцом ультразвуковой факоэмульсификации считают американца Чарльза Кельмана, опубликовавшего соответствующие разработки в 1967 году. К 1973 году врач помог более чем полутысяче пациентов, отметив резкое снижение числа осложнений по сравнению с обычным хирургическим вмешательством. Сейчас используется не только ультразвук, но и лазер, а также сверхтонкие струи жидкости. Но метод сохранил свою основную идею.
В моём городе достаточно сравнить три клиники (хотя есть и ещё, но по теории вероятностей достаточно трёх): «филиал» филиала центра имени …, соответствующее отделение городской больницы и клинику профессора… Во всех трёх применяется одно и тоже оборудование (США, Германия, Япония) и указанная методика. В первой и третьей – платно и амбулаторно, во второй бесплатно и под наблюдением потом в стационаре.
Что меня изумило в первый же день (и продолжало изумлять почти до потери сознательности во все последующие, вплоть до выписки и после), так это женский контингент, которого было большинство по сравнению с мужским населением отделения. Собственно, не контингент буквально, но их роскошные одежды: все поголовно, из всех палат – на процедуры, в столовую и в другое место, куда «не зарастёт народная тропа», шествовали в домашних цветастых байковых халатах и невинными ночными сорочками под ними (что было явно под распахнутыми полами халатов). Но одна особа фланировала вообще без халата. Т. е. не то, чтобы совсем голая – всю видимую одежду ей заменяла ситцевая ночная сорочка пастельных салатных тонов с мелкими цветочками, державшаяся на покатых плечах и доходившая до прекрасных щиколоток барышни с блаженной улыбкой на лице (почти как рекомендовал тот самый Мюнхгаузен). А впрочем, может теперь такие платья? Это потрясающе. «Прощайте мои бедные глаза, вы никуда не годитесь после такого спектакля» – сказал бы Гоголь и Пушкин добавил: «…воспитаньем, слава богу, у нас немудрено блеснуть».