Люди любят говорить о себе.
Люди любят говорить о себе. Даже если звонят со словами соболезнования.
– Ох, а я только что узнала, Леночка. Такое горе, такое горе. Меня прямо как громом поразило, сердце зашлось и не отходит.
– Господи, мы же с твоей мамой одногодки. Такая молодая.. Короновирус проклятый. И страшно, Лена, как страшно. Я в метро еду, толпа, маску эту натянешь, а ведь гарантий никаких..
– Соболезнования, Ленусь. Держись. Я ведь тоже короной этой переболела, в декабре. Кашель, слабость дикая. Вот еле ползала, честное слово, думала, концы отдам. Но я тогда сразу антибиотик пить начала, цетриафксон. Хороший. Он, считаю, и спас..
Я, я, я, я… Сплошное яканье и тавтология. Лена работала редактором в издательстве и на автомате редактировала не только письменную, но и устную речь. От бесконечных «Ну как же так?», «Совсем молодая», «Какое горе», «Держитесь» и «Мои соболезнования» уже подташнивало. Хотелось лечь, закрыть глаза и уплыть по темной воде. Куда? В неизведанное. Туда, где мама…
Слава Богу, к исходу недели после похорон звонки почти сошли «на нет». Хотя один, самый, пожалуй, нужный так и не раздался.
В издательстве Лена взяла двухнедельный отпуск, и после всей этой траурной круговерти – агент, кладбище, поминки – осталась одна в тишине их с мамой двухкомнатной квартиры. Тишина Лене нравилась. Она любила гулкое беззвучье библиотек и приглушенность картинных галерей, редко включала музыку, и сама разговаривала тихо, на полувыдохе. Ее часто переспрашивали, и приходилось прилагать усилие, чтобы повторить сказанное. Это напрягало. Как и назойливые телефонные звонки.
Спустя неделю Лене приснилась вода и лодка. Сначала вода была прозрачная, аквамариново-бирюзовая, а лодка каменная и почему-то вверх дном. Потом вода потемнела, набрала плотного ультрамарина, а лодка стала узкой, вытянутой, с лакированными черными боками снаружи и красным плотным бархатом внутри. И Лена куда-то плыла в этой лодке, лежа, а вода была уже сверху, превратившаяся в серо-печальное нависшее небо, и звучала я негромкая музыка, а руки у Лены были сложены крестом на груди.
