Как правило, в сознании современников достаточно прочно укоренилась мысль о том, что татары были едва ли не первыми врагами казаков и лютыми врагами люда, проживавшего на огромных просторах от Карпат до Урала. Едва ли не все знают о том, что на протяжении столетий рейды татарских отрядов глубоко в земли Речи Посполитой и Московии обескровливали эти земли, а полон уводился в Крым, где невольников продавали на рынках.
Татары называли пленников ясырем. Казаки же называли татар, охотящихся за живым товаром, – ясырниками. Если ясырники попадали в плен, их редко миловали, чаще всего рубили саблями. Однако не все было так просто и однозначно. Были татары, которые не занимались ясырем, а вели привычный для себя кочевой образ жизни, передвигаясь по Дикому полю. С ними некоторые из казацких батек поддерживали вполне дружеские отношения, зная быт, обычаи и нравы.
Воин всегда поймет воина, если он, хоть и враг, соблюдает не писаные законы чести, принятые между воинами в Диком поле. Сколько историй хранит Дикое поле, сколько голов сложили в нем казаки на протяжении веков, можно только догадываться.
Казацкие традиции передавались от отца к сыну, внуку или к мальчику, в котором казацкий батька видел силу и возможность научиться казацкой науке. До определенного времени каждый казацкий батька должен был, прежде чем уйти из этого мира, подготовить себе смену. Эта традиция была прервана уже к середине семнадцатого века, но в те года, о которых пойдет речь, а шел 1573 год, она пока еще соблюдалась. Казацкие батьки делали все для того, чтобы найти свое продолжение, обучить и способствовать становлению самых способных казаков, которых часто называли характерниками. Ради этого батьки, которые к тому времени уже вешали саблю на стену или готовились это сделать, были готовы пойти на все.
Вместе в степях частенько промышляли как татарские, так и турецкие отряды, в числе которых были и наемники, и янычары. В гвардию султана – в янычары, в подготовительные отряды, отбирали мальчиков из христианских семей в семилетнем возрасте, воспитывая их в духе преданности султану и исламу. В двух-трех годовалом возрасте их забирали у кормилиц и передавали в семьи, где начиналось их воспитание, как мусульман. Дети, отобранные на территориях разных стран, в том числе и Украины, становились, вырастая, врагами своему народу, стремясь привести неверных, а ими считались все люди, не почитавшие Аллаха и не бывшие мусульманами, к единственно правильному богу.
Степь и Дикое поле для казака – родной дом. Если ты с детства в дозорах и в боях, то каждый холмик вблизи владений Войска Запорожского тебе знаком. Ты знаешь, где устроить засаду, знаешь, как сделать так, чтобы с горсткой отчаянных храбрецов наскочить вовремя и освободить пленных. Но, несмотря на знание, этого все-таки слишком мало для того, чтобы достичь желаемого результата. Понимая это, батька Боревой, помогая Забожу, своему воспитаннику, решается на последнее и самое отчаянное дело в своей жизни, зная, что в случае успеха мероприятия, в том числе и с его помощью, из ребенка, находящегося в полоне, может воспитаться казак-характерник. Шансы на успех невелики, но Боревой делает все для того, чтобы этот шанс стал судьбой, чтобы Пылыпко стал казацким сыном, а не янычаром.
Авторы предоставляют слово Василю Галайде по прозвищу Куйбан, казаку-характернику, действительному автору истории, которая приводится. Казацкая смекалка, силовое чутье, знание того, к чему придет ситуация, иной раз творят чудеса, как и некоторые казацкие хитрости… «Если есть «хара» (сила) и «тяма» (в смысле энергия, обеспечивающая разумность и разумение) – есть казак. Если хары и тямы нет – есть одни шаровары и вышиванка, но нет казака», – так говорили казацкие батьки.
В гостях у буджакских татар
Давно это было, через два года после того, как Девлет-Гирей Москву спалил в 1571 году. Жила-была себе семья казацкая в одном из местечек. Муж и жена были работящие, ко всякой работе привычные. Ведь что казак? Он и саблей владеть обязан, и коня подковать, и пропахать, если надо, да и слово сказать, когда следует. Да и на кого в чистом поле опираться, как не на самого себя? Степь да поле, вокруг воля и тишина, которая в один момент может прерваться криками или стуком копыт, когда идет орда широким фронтом по шляхам.
Сколько было татарских набегов на Русь-Украину, на Московию, и сосчитать-то нельзя. Каждый год, почитай, шли татары тысячами. А что говорить о татарских отдельных отрядах, шнырявших на пограничье, иногда забредавших далеко на север? Где их искать? Сегодня они здесь, а завтра ищи ветра в поле. Можно было лишь, когда татары полоном отягощены, их застать врасплох.
Правда и то, что среди крымчаков разные люди встречались. Были у меня среди татар и друзья, а были и лютые враги, промышлявшие ясырем. Живой товар пользовался спросом на протяжении столетий, поэтому ясырь, как промысел, процветал. Через Кафу, другие города в Крыму, где располагались невольничьи рынки, проходили десятки и сотни тысяч пленников. Хотя, если честно, в самом Крыму рабства на тот момент среди татар уже почти что не было. Зато купцы платили за живой товар звонкой монетой. Невольники преимущественно отправлялись в Турцию, хотя на самом деле их передавали еще дальше. На галеры в турецком флоте постоянно требовались гребцы. Труд это был тяжелый. Долго на галерах не выдерживали. Умерших невольников выбрасывали за борт на корм рыбе. Их место занимали сильные и молодые гребцы. Я и сам одно время побывал в роли такого гребца, но рассказать хочу о другом.
