В самом начале существования планеты Тирл, когда ныне считающиеся богами предводители эльфов, людей и гномов еще жили в мире между собой и ходили по малозаселенным землям нынешнего континента Роклуин, вокруг них, избежав какого-то либо внимания со стороны первого эльфа Митедара, мужа Ивдалла и гнома Деата, зародилось великое зло.
Многочисленные создания, покрытые склизкой зеленой чешуей и обладающие врожденными костяными клинками вместо привычных кистей рук, вылезли из пещер и стоило им лишь ступить на живую землю Тирла, как она сразу же гибла и засыхала, теряя любую надежду на возвращение прежнего состояния без внешнего вмешательства. Это, в отличии от самого факта зарождения, без внимания оставлено не было и три армии эльфов, людей и гномов, впервые объединившись, сошлись с неорганизованным, но сильным врагом и одолели его, потеряв при этом больше половины своих воинов и истощившись, а затем, воспользовавшись магией, излечили землю и изгнали уничтожавшую ее сущность в самые глубокие подземелья планеты в надежде, что будущих битв можно будет избежать. Никакое зло, однако, нельзя истребить навсегда.
Спустя несколько сотен лет, прозванные во время первого сражения демонами существа вновь дали о себе знать, но на этот раз подготовлены они были намного лучше и, во главе с рогатым и озлобленным Ваз’Галлотом, демоническая армия вышла из тех же глубин, в которых они были заключены и вновь погрузила земли Роклуина в хаос, истребляя успевших заселить их эльфов, людей и гномов.
Несмотря на серьезность ситуации, Митедар и Деат, предпочтя использовать свои армии для разрешения успевших зародиться между эльфами и гномами конфликтов, отказались от участия в сражении, призывая Ивдалла последовать их решению, но он, как представитель самой распространенной расы Тирла, не мог оставить своих людей умирать и, собрав армию самых лучший воинов, отправился на равнину Дальних Гор, где Ваз’Галлот и его прислужники набирались сил между забегами на поселения.
Проскакав на лошадях по меньшей мере три бессонных дня, четыреста семьдесят три людских воина и два эльфийских волшебника, пошедшие в бой ослушавшись Митедара, под предводительством Ивдалла показались из-за горного перевала, нависающего над ничего не подозревающими демонами и, воспев боевую песнь, пустились на скакунах прямиком в армию Ваз’Галлота, разгромив треть до того, как кто-либо из демонов успел спохватиться; следующая часть сражения же была намного сложнее.
Присутствие армии Ивдалла было замечено и Ваз’Галлот, скомандовав атаковать, обрек на смерть сто семнадцать храбрых мужей, но и сам потерял еще треть. Владыка демонов продолжал отдавать приказы, но испуганные прислужники отказывались слушаться, вместо этого убегая в ту пещеру, из который вылезли, оставив своего предводителя незащищенным. Ивдалл этим воспользовался и, на высокой скорости проехав мимо него на своем коне, срубил голову, от чего еще не успевшие скрыться демоны впадали в ужас и, не осознавая, что происходит, бежали прямиком под людские клинки.
Голова Ваз’Галлота, упав на землю, вспыхнула зеленым огнем, и кожа с нее осыпалась, превратившись в пепел и впитавшись в землю, а левый рог отломился, также рассыпавшись на пыль. В этот день победа была за Ивдаллом.
Эльфийские маги же, наблюдавшие за боем со стороны, наконец решились подъехать ближе и, убедившись, что ни одного намека на демоническое присутствие не осталось, обвалили одну из гор, закрыв подземным тварям путь наружу и обезопасив Тирл от их орды на многие тысячи лет вперед.
Под завывания вечернего ветра, в таверну вошел высокий бледнокожий эльф со светлыми, опустившимися ниже плеч, волосами, и стоило ему лишь снять капюшон, как на его молодом, не изуродованным ни единым шрамом, лице собрались взгляды всех постояльцев трактира. Мужчины, женщины, немногочисленные гномы – все смотрели на эльфа так, будто были готовы кинуться на него прямо сейчас, но, к его счастью, никто из них на это так и не решился; некоторые, однако, все же проявляли свою ненависть к нему, плюя на сапоги.
– Эй, Илеон! – крикнул кто-то из дальнего угла. – Иди сюда, я тебя уже заждался!
Окинув сидевших близ него пьянчуг недоверчивым взглядом, Илеон неторопливо двинулся вглубь таверны и, в заплеванных сапогах, но, в остальном, целый и невредимый, пробрался сквозь толпу к человеку, который его подозвал.
Вставший из-за стола и готовый обнять эльфа мужчина был одет в дорогую одежду, хотя ткань уже была немного потрепанная, а сквозь многочисленные дыры в рукавах виднелась светлая, местами израненная, кожа. Ростом он не отличался, коротко стриженные волосы только начинали седеть, а левый глаз его украшал шрам, никак, по всей видимости, не нарушающий его зрительную функцию.
– Илеон! – воскликнул мужчина, обняв Илеона. – Сколько лет прошло, а ты все также молодо выглядишь.
– А ты, мне кажется, сильно постарел, Темин. – усмехнулся эльф, выбравшись из объятий и сев за стол.
Темин рассмеялся и, последовав поведению Илеона, уселся на скамью, с которой недавно поднялся.
– Да, не повезло мне родиться человеком. А мог быть как ты – всю жизнь молодой и полный сил! Но в старости тоже есть свои плюсы, знаешь ли.
