Путь диакона Дмитрий Кузят
Воцерковление
Моё воцерковление началось осенью 1997 года, в сентябре. В то время я ещё служил в армии, в местном Моршанском гарнизоне, но по болезни был отпущен домой за несколько недель до дембеля. Вот уже почти год, как я не находил себе места, потерял смыcл жизни, мне казалось, что как-то все мрачно и не так, как раньше, когда я весело прожигал свою молодость, пил, кутил, любил девчонок и не задумывался о будущем и своей душе. Точнее сказать, не думал о жизни и смерти. В один прекрасный момент все будто померкло, словно выключили свет и не видно дороги, куда и за кем идти. И очень хотелось плакать и искать помощи. Из бесстрашного, молодого, спортивного парня я превратился почти в шизофреника, хотя снаружи не было этого заметно. Мне постоянно казалось, что умру, я страшился грядушего дня и желал какого-то утешения. Все началось в отпуске, когда мы встречали Новый 1997 год с ребятами и девушками на квартире одной знакомой. За три часа до наступления Нового года мне вдруг стало плохо, как я уже описывал выше, будто бы «села батарейка». Хотелось, чтобы все вернулось на прежние места. Мы даже по пути заехали в приемный покой больницы, и мне сделали два укола от высокого давления, помню цифры 160/100.
Весь этот праздник, если можно так его назвать, прошел для меня в тоске и в мыслях о том, что утром будет всё, как прежде. Но утром ничего не изменилось – первый трезвый и грустный Новый год. Не хотелось ни выпивать, ни курить, все было противно. Поехал домой к родителям, там мы посидели за столом, отметили праздник. Но мне было плохо, страшно, я не знал, что со мной и боялся этого состояния.
На следующий день я поделился с мамой, реакция была не та, что я ожидал. Через неделю моего пребывания дома родители поняли, что проблема существует. У меня каждый день было высокое давление, но когда делали укол, на некоторое время становилось даже весело, как-то отпускало, а потом тоскливое состояние вновь возвращалось.
Не хочу подробно описывать то, что происходило следующие девять месяцев, но вкратце скажу так: помотало, прошел экстрасенсов и ясновидящих, которые, видя во мне порчу, отправляли сразу к заговорщицам-шептуньям-бабушкам (позже встретил их в храме). Прошел через два госпиталя, в которых доктора пытались узнать от чего же я «кошу», хотя я уже отслужил к тому времени полтора года. И вот за месяц до первого посещения храма мне в руки попалась протестантская или сектантская книжица, в которой говорилось о Христе, о молитве Отче наш…, о том, что надо делать добро, всех любить и Господь исправит тебя, простит грехи и спасёт. Мне понравилась книга, и я несколько раз перечитал её, когда лежал в госпитале, и даже стал молиться. Читал «Отче наш…» на рассвете, без икон, лицом на восток и вечером, перед сном. Что-то стало происходить, на душе становилось спокойнее. Я вернулся на срочную службу после госпиталя, стал комендантом в ДЗ на аэродроме. У меня была уйма свободного времени, никто меня не контролировал, и можно было уходить на несколько часов по своим делам. Я начал снова заниматься спортом, но понимал, что это совсем не то, что мне нужно. Прошло какое-то время – месяц или два, и моя бабушка предложила сходить в наш Свято-Троицкий собор, который восстановили после пожара и где уже совершались службы. Мне стало интересно, и я собрался в следующее воскресенье в храм.
Бабушка сказала, что для начала надо подойти на исповедь и причастие. Конечно, я ничего об этом не знал, и было как-то не по себе. Утром я немного проспал и поспешил на утреннюю воскресную службу. И вот передо мной поднимается огромный (78 метров в высоту и вместимость на 6000 человек) собор, он всё ближе и ближе, и у подножия храма я ощущаю себя муравьем.
Я открыл дверь, зашел в собор и, пройдя пару шагов, замер. Дверь сзади, как мне показалось, громко захлопнулась, и кроме ангельского пения хора я ничего больше не слышал, а главное, не слышал этих навязчивых мыслей, которые мешали мне жить и вводили в отчаяние. Так я простоял около 20—30 минут, служба шла своим чередом, и мне казалось, что я уже не на земле, было ощущение, что с глаз упала завеса… Почему я не видел и не слышал этого раньше? Почему, когда раньше заходил в храмы, мне хотелось поскорее выйти?
Для меня началась новая жизнь – именно в этот миг Господь встретил меня там! Он долго вёл меня через скорби, душевные страдания, и вот я здесь, в Доме Божьем, и всё стало другим. Мне захотелось жить, впервые за девять месяцев на сердце появилась радость. Там, за дверью храма, на улице, в мире, осталось прошлое, остались грехи, осталась прежняя жизнь. Я обрёл то, что желаю каждому найти, – душевный покой, равновесие, гармонию. Благодать покрыла меня, и я не хотел уходить из храма.
Я не попал на исповедь, но поставил свечи, оглядывался по сторонам. Мне очень понравились певчие, как божественно они пели. Вспомнились слова мамы, сказанные мне в детстве: «Учись хорошо и будешь учиться в семинарии». Тогда я не понимал, зачем она мне это сказала, но слова её сбылись, хоть и учился я в школе с «тройками». Певчие вели свои партии, а я думал: «Они, видимо, окончили семинарию, наверное, надо что-то особенное иметь, чтобы петь так!»
