Падающая звезда безмолвно чиркнула по сияющему куполу южного ночного неба. Под ним в мрачном величии спал, вытянувшись вдоль реки, огромный город. Приближался тот самый час между полуночью и рассветом, который именуют часом быка. То самое время, когда тьма сгущается перед окончанием ночи, сон сковывает все живое и вольно чувствуют себя силы, которые прячутся днем от света солнца. В этот час души спящих улетают особенно далеко.
Собаки и те молчали. Лаять было не на кого. Даже на привычных к ночным караулам дворцовых стражников это сонное царство навевало ленивую зевоту. Всадники ехали не спеша, не зажигая факелов. Торопиться некуда, свет звезд слегка серебрит дорогу, и лошади сами идут потихоньку по пыльной утоптанной улице. Караул объехал заставы на въезде в город, завернул к речной пристани, перекинулся парой слов со сторожами и теперь возвращался к ханскому дворцу. Богохранимый Сарай, столица славного и великого государя Узбека, да продлит Всевышний его царствование, наслаждался сном и покоем под молчаливым звездным небом. Легкий ветерок шевелил во тьме листья старых карагачей и нес с реки освежающую прохладу.
Крики донеслись из темноты, когда караул уже повернул к рыночной площади. Кричали на соседней улице, ближе к реке. Сотник привычным движением резко развернул коня в переулок.
Вдали мелькали тени от ручного фонаря, метались фигуры людей.
– Всем остановиться! Именем великого хана!
Тени сразу застыли. С дворцовой стражей шутки плохи – это тебе не базарные или квартальные сторожа с палками. За неповиновение можно и на стрелу нарваться.
Всадники с привычной сноровкой окружили кучку людей возле телеги, запряженной лошадью, один из которых, склонившись в почтительном полупоклоне, держал перед собой зажженный фонарь.
– Что здесь происходит? Кто кричал?
Из полутьмы кто-то выступил:
– На нас напали! Вот, – говоривший протянул окровавленную руку, – меня ударили ножом!
Все разом загалдели:
– Они туда убежали! Их было двое!
Сотник повернул голову в сторону темного проулка, куда показывали крикуны, и насмешливо протянул:
– Вы почтительно кланяетесь, а сами разговариваете со мной, как с несмышленым ребенком. Я должен поверить рассказу, что двое напали на шестерых здоровенных олухов? Или это были могучие джинны? Чья телега?
– Это их телега! Мы – мирные водовозы, господин, идем после ночного намаза домой. Смотрим, телега с кувшинами. Здесь рядом наш двор, мы подумали – уж не наша ли? Остановили. А они на нас с ножами!
В колеблющемся свете фонаря на лице сотника блеснула улыбка:
– Значит, едут двое на телеге. Потом нападают на шестерых благочестивых богомольцев, оставляют им телегу с лошадью и убегают? – Он наклонился к одному из стоявших. – Э-э, да в вашу мечеть, похоже, воду для омовения возит не водовоз, а виночерпий. От тебя ж разит, как из кувшина!
Стражники послушно захохотали. Один из них весело поддакнул:
– Уже скоро на утренний намаз призовут, а вы все с ночного идете.
– Плутают, – благодушно продолжил сотник. Он был даже рад неожиданному небольшому развлечению. Однако нужно было возвращаться к службе.
– Давайте садитесь на телегу, богомольцы. Вон ты, длинный, вожжи возьми. Поедете с нами до квартальных сторожей, пусть с вами завтра местный кади разберется. Расскажете ему, как здесь вместо воды вино наливают.
На самом деле подобное мелкое происшествие совсем недостойно внимания дворцовой стражи.
– Что за улица! Ни караульных, ни привратников! Вот так человека убьют, разденут посреди города, как в глухом лесу!
Между тем притихшие ночные крикуны залазили на телегу, подсвечивая себе фонарем. С двух сторон за ними на всякий случай присматривали всадники.
– Тут еще один! Только бедный уже на ногах, видно, не стоит, – стражник показал рукой на сапоги, торчащие из-под куска холста.
– Ваш шейх, что ли? – рассмеялся сотник.
Неожиданно стражник быстро столкнул древком копья водовозов с телеги и сам спрыгнул с седла.
– Это чужеземец. Франк, – караульный откинул холст и наклонился над лежащим, – и он мертвый.
Не дожидаясь команды, всадники оттеснили незадачливых крикунов. При дрожащем свете фонарного фитиля тускло заблестело дорогое шитье на плаще лежащего между кувшинов.
– Та-ак… – недобро процедил сотник. – Этот тоже на вас нападал?
– Клянемся, мы сами только сейчас его увидели. Если бы мы его убили, зачем нам кричать и звать стражу?
– А кто сказал, что это вы кричали и звали?
Сотник с сожалением посмотрел в зловещую тьму проулка, где, по словам водовозов, скрылись хозяева телеги. Он тянулся к реке в самые заросли карагачей и переплетение улочек, где не проехать на лошади.
Те, кто укрылся там под покровом тьмы, сейчас уже далеко. Даже дворовые псы, отозвавшиеся было на шум, замолчали. Только равнодушные звезды бесстрастно взирали с бездонного неба на все происходящее.
Дело скверное!
– Свяжите их! Расскажете завтра эмиру сказку про ночных джиннов, вылетающих из кувшинов.
Он повернулся к одному из стражников:
