Глаза девушки засверкали, как эта пуговица, которую она увидела на земле. Не отрывая взгляда от своей блестящей цели, молодая особа начала пробираться к ней через толпу, наступая этой толпе на пятки. Столько уже было сделано для этого устремления: столько окружающих растолкано локтями, по стольким головам хожено, но к пуговице опустилась не её рука. Круглый предмет подскочил и оказался перед лицом молодого человека с глазами, в которые легко закрасться. В каких-то других книгах на этом моменте начинаются любовные истории, но в этой юноша загадочно улыбнулся находке и пошёл прочь, не оставив после себя и пуговицы.
У паренька был хлам в голове.
Он часто вспоминал тот день в школе, когда к ним пришёл новый преподаватель в строгом сером костюме в меловых разводах. Дабы познакомиться, вновь прибывший раздал ученикам для заполнения тестовую форму. Один из вопросов теста с ответами выглядел так:
Что ты любишь делать в свободное от школы (кружков) время?
1. Гулять с друзьями,
2. читать книги,
3. смотреть фильмы,
4. Играть в игры.
И на этом всё. Не было больше вариантов. Кто эти люди, которые создают подобный примитив без фантазии, но с чужими стандартами? И что он как подросток должен чувствовать, глядя на это многообразие? Если стандартные варианты тебе подходят, то можно начать думать какой же ты обыкновенный. И становится грустно. А если начинаешь мысленно дописывать другие пункты, тогда можно начать чувствовать себя одиноким. Это тоже невесело. Словом, в любом случае есть место, где развернуться чтобы погрустить.
Смотря на этот ограниченный список мальчик всё больше и больше чувствовал себя одиноким. В его голове буквы сами сложились в слова, а забытые шапки, перчатки, зонтики и пуговицы испуганно сбились в символ, образовав надпись: «Я ♥ ВЕЩИ». Это он и написал поверх неподходящих вариантов, за что и был после отчитан Серым Кардиналом.
Кому что, а юноше досталась в наследство от родного дяди психологическое расстройство – силлогомания, или патологическое накопительство – везде и всюду он подбирал выброшенные или потерянные вещи.
Воспоминания дяди о молодости были пропитаны чувством голода и холода. Он ходил в своём единственном пальто, оставшегося от умершего соседа, которое было не по размеру велико худощавому ребенку и состояло больше из дырок, чем ткани. К старости дядя активно исследовал мусорные контейнеры в округе и собирал всё, что, как ему казалось, сможет пригодиться на случай Мировой войны. Вещей в квартире скопилось так много, что они заполнили всё пространство от пола до потолка. Подобно строению муравейника через них тянулась сеть узких лазов. Один из таких, если проползти по нему на локтях, приводил к сравнительно просторному месту. Там дядя садился в своё старое протёртое кресло, вместо одного подлокотника которого стояла стопка книг, клал ноги на стопку мебельных щитов и включал «Последние известия» сразу на нескольких телевизорах. Ему не было нужды включать новости на разных каналах, поскольку он был твёрдо убеждён – ни один канал не пройдет мимо вестей о Мировой войне. Поэтому каждый телевизор показывал одну и ту же картинку, но по-своему.
Новости подкрепляли недуг. Нескончаемые войны, террористические акты, голод, болезни, расовая и религиозная нетерпимость и прочие прелести – всё подсказывало дяде, что грядёт что-то поистине тотальное. Мужчина грезил, как война начинается, опустошая всё на своём пути, как люди, которые перед этим посмеивались, выстраиваются к нему в очереди и с мольбой в глазах просят дать что-то очень нужное. И он, конечно, поможет им, конечно, даст. Одну или максимум две вещи в руки. Дядюшка видел себя героем!
