У меня была соседка по квартире. Приятная девушка, работавшая в госструктуре, честная шлюха, тихий алкоголик. Пару раз я заставала ее лежащей в коридоре в одном белье, но она бескрылым ангелом всегда доползала до своей комнаты сама. Она любила звонить мне ночью и, еле складывая слова в предложения, просила не закрывать дверь на защелку. Привезенный мной и выставленный на стол Горно-Алтайский бальзам она пила вместо чая и с 250 мл бутылкой справилась быстрее, чем я успела это обнаружить. Несмотря на все обстоятельства или, может быть, вопреки им, мы любили вместе смотреть фильмы Тарантино, запекать в духовке курицу с яблоками и слушать, как витиевато матерятся под окном рабочие. И еще мне совсем не хотелось искать другое жилье.
Наступили предновогодние дни. Визиты ее неотличимых друг от друга приятелей стали чаще и продолжительней, речи бессвязней, музыка громче. Была ли то обычная женская зависть, или просто моему организму нужна была ночная доза мелатонина, одно было понятно-Катя нуждалась в алкоголе и дофамине так же остро, как я в покое и стерильной тишине по ночам. Шли пятые сутки Катиного шатания. Я ждала, что она устанет, или заболеет, или что-нибудь сломает.
Я люблю фильм Алексея Федорченко «Небесные жены луговых мари». В нем есть все: естественность, красота, глубина, вызов, скорбь, ненависть и бескрайнее теплое пространство человеческих чувств. В одной из новелл в самом начале героиня Яны Есипович борется со своим отвращением к мужу-алкоголику, а потом неожиданно изящно втыкает ему в волосы заговоренный гребень.
Я увидела Андрея в нашем ободранном коридоре. При свете тусклой настенной лампы он был инфернально, трагически красив. Дверь Катиной комнаты я открыла резко и решительно. На пол полетели тарелка с нарезкой, одна начатая и три нераскупоренных бутылки вина, свечи в подсвечниках и музыкальный центр. Катя медленно встала с дивана и, картинно держа в одной руке сигарету, а в другой бокал, с грацией пьяной пантеры двинулась на меня. Я не стала ждать знака сверху и ударила первой.
Мы встретились с ним на семинаре по развитию коммуникативных навыков. От него призывно пахло летом, десертным вином и душевной чуткостью. Он закруглял концы слов и иногда говорил «в» вместо «л». Трогательно и необременительно он подошел к осенней скуке, и нам пришлось пустить по кругу все, что было пройдено и сказано нами и до нас. В таких случаях люди красиво расстаются и первые полгода поздравляют друг друга с праздниками. Но это при обоюдном безразличии. Идеальных позиций не бывает, а игра в одни ворота жестока и травмоопасна. Я никогда не хотела тотально нравиться даже ему, но мне всегда было дико, с какой легкостью люди дарят надежду, и как потом этот обломок гноящейся занозой уродливо торчит невидимой глазу ржавой железякой, разрастаясь до размеров Припяти.
С Катей мне повезло. Упав с разбитым бокалом в руке, она бодро выплюнула кусок стекла, который легко мог попасть в желудок и стать причиной полостной операции, и окровавленными губами связно произнесла речь с элементами сниженной лексики. Андрей, казалось, быстро сориентировался и прорычал: «Да ты кто такая вообще?» Но тут же осекся, широко распахнул глаза и замер. Я с вызовом улыбалась и всматривалась в него, узнавая и сбивающую с ног заинтересованность, и неизменную отстраненность, и еще что-то, напоминающее непроницаемую, застывшую брезгливость. Этого раньше не было. Или мне так только казалось. Очнувшись, он оттолкнул меня, поднял Катю, схватил телефон и вызвал милицию. Я вышла из комнаты, плотно закрыла за собой дверь, оделась в первое попавшееся и ушла гулять по ночной окраинной Москве.
Недавно я рассказывала эту историю одной своей подруге, которая, кстати, тоже большой ценитель зеленозмиевой заразы и феромонов. Когда я дошла до фильма Федорченко и заговоренного гребня, она, закатываясь от охватившего ее веселья, попросила уточнить, как все-таки звучит заговор. Услышав про воронью кашу, она чуть не упала со стула, а через неделю позвонила и сказала, что воронья каша не работает. Так что если будете проверять, обязательно поглубже всаживайте гребень.
