В большом сверкающем огнями городе, где на Новый год зажигаются гирлянды на деревьях, а на городской площади стоит красавица-ёлка, на улице Кирпичной живут брат и сестра.
Кирпичной улица называется потому, что почти все дома на ней построены из добротного, чуть шершавого кирпича, по которому так и хочется провести рукой. Идя по улице и прикасаясь к тёплым красно-кирпичным стенам, невольно задумываешься о людях, что живут в таком сказочно-таинственном месте. Окончательно погружаясь в мысли, ты незаметно обходишь несколько раз Кирпичную улицу. И вдруг замечаешь, что снова – как странно! – стоишь в начале пути, напротив старинного дома с синей табличкой, на которой под снежной шапкой красуется цифра пять. Если отворить эту дверь, войти в парадную, можно увидеть старый лифт с покрытой слоем благородной ржавчины решёткой. Ты знаешь, как им пользоваться? Впрочем, это неважно, ведь Тимур и Софья живут на третьем этаже, до их квартиры с красной дверью и медным колечком глазка можно добраться пешком.
– Мама! – кричит Софья из детской. – Мама, подойди сюда скорее! Посмотри на этого рыжего разбойника! Он разодрал мои новые тёплые тапочки, которые мы с батей покупали на прошлой неделе! Мама!
Мама сняла фартук, накрыла сковороду крышкой и поспешила узнать, что же случилось на этот раз. Тимур выглянул из детской, сердито посмотрел на маму и сказал:
– Сонька сама виновата! Она играла в парикмахерскую и потащила кота в ванную! Мама, ну ты же знаешь, как он не любит купаться! А Сонька ему ещё и бант вокруг шеи завязала, вот он и сделал ей пакость…
«Наверное, нужно пришить Сониной кукле длинные волосы, научить заплетать косы, чтобы она не играла с котёнком в такие игры», – подумала мама, и вслух ласково сказала:
– Тимур, ты позавтракай с батей, а потом иди в школу. А с Софьей я поговорю, не переживай. Удачного дня тебе, милый! – и, чмокнув мальчика в вихрастую макушку, мама перешагнула через порог детской.
Заплаканная Софья сидела на пушистом ковре, хмуро глядя на пару любопытных глаз, притаившихся под диваном. Глаза изредка помаргивали, словно прося прощения, но вылезти из-под дивана не решались.
– Пойди-ка умойся, доченька, а после завтрака поговорим. Я приготовила блинчики со сгущенкой, так что поторопись! – сказала мама, мягко улыбнувшись, и пошла накрывать на стол.
Софья была младше брата всего на два года или, как любил приговаривать отец, «на два года, два месяца и четыре дня». Конечно, Соня обижалась на это, когда была совсем крошкой; теперь же она выросла и понимает, что так ведут себя только маленькие дети, а она совсем уже не маленькая… Правда, ей всё же хотелось поскорее подрасти ещё, чтобы так же, как Тимур ходить в школу, делать по вечерам уроки и вообще всё, что полагается.
После маминого ухода Софье стало стыдно. Ведь она взрослая девочка, а снова повела себя неправильно. Даже котёнок обиделся на её глупое поведение и не хочет выходить из-под дивана. Она должна перед ним извиниться…
Соня вытерла слёзы, поднялась с ковра и побежала в ванную. Встав на деревянную скамеечку, она заглянула в зеркало и увидела в отражении красное заплаканное лицо. Софья недовольно нахмурила брови. Лицо нахмурило брови в ответ и недовольно посмотрело на Софью. И так это было смешно, что девочка расхохоталась и поскорее умылась чистой прохладной водой.
На кухне мама расставляла тарелки, Соня проскользнула к ней и стала помогать. Блинчики были такими вкусными, что девочка вскоре забыла про историю с тапочками и запила завтрак тёплым молоком, жмурясь от удовольствия.
Когда она встала из-за стола, мама начала разговор, который только сейчас обдумала до конца:
– Тебе нравились тапочки, которые тебе купил батя, правда?
Девочка покраснела и стала внимательно рассматривать мамин синий фартук в мелкую белую звёздочку.
– Я видела, что тебе они пришлись по душе, ведь ты очень любишь голубой цвет… – мама помолчала немного, а затем спросила: – Ты знаешь, почему мы не едим мясо?
Соня, не задумываясь, ответила:
– Конечно, знаю! Мясо и рыба до того, как попасть на обеденный стол, были когда-то живыми существами, бегали, радовались солнышку, плавали среди водорослей. А потом их убили и развезли по магазинам, чтобы люди могли есть их плоть, – тихо закончила девочка, не понимая, почему мама завела с ней про это разговор.
– Правильно, дорогая. Но то, что мы не едим мяса – лишь часть хорошего отношения к животным. Как ты считаешь, достаточно ли просто кушать фрукты и злаки для того, чтобы считать себя их защитником и другом? – продолжала задавать наводящие вопросы мама.
– Нет… – растерянно ответила Софья. – Я, кажется, поняла, мамочка, – добавила она, потупив взгляд. – Ты хочешь сказать мне, что я поступила неправильно, когда играла так с котёнком: не подумала о том, что ему это может не понравиться. Я правда не хотела обидеть его, просто немного увлеклась.
– Я рада, доченька, что ты всё поняла, – ласково улыбнулась мама. – А теперь, я думаю, вам с Рыжиком пришло время помириться!
– Знаешь, у меня есть идея! – просияла Софья. – Я налью ему молока, выманю из-под дивана, а потом попрошу прощения!
