Читать онлайн полностью бесплатно Олег Шабуня - Проза в жизни

Проза в жизни

Первая часть книги – цикл рассказов на военно-морскую тематику. "Лирический" герой – матрос срочной службы. Время действия – восьмидесятые годы прошлого века.

Книга издана в 2020 году.

Проза в жизни

«…Проза жизни… Прекрасней прозы

Я не читывал никогда!..»

Геннадий Григорьев

Автобиография она же предисловие

Родился в городе Туапсе в1966 году. Детство, отрочество и пр., прошли в городе Североморске. По окончании средней школы в 1983 году поступил на физико-математический факультет Карельского Государственного пединститута, откуда по прошествии полугода был отчислен. В 1984 году поступил в Мурманский филиал Ленинградского инженерно-строительного института на факультет «канализации и вентиляции», ну или чего-то там в этом роде. В этом же году был призван матросом на Северный флот. В 1992 году окончил факультет журналистики ВГУ.

В разное время работал почтальоном, электромехаником средств почтовой механизации, пулеметчиком, радиотелефонистом, сторожем, старшим инспектором по особым поручениям (за несомненные успехи на оном поприще, неоднократно поощрялся незначительными денежными премиями, двумя-тремя жуткого вида вазами, медалью «За отвагу» и радиоприемником «Альпинист»).

В настоящее время нахожусь на пенсии по выслуге лет. В свободное от праздности время безвозмездно чиню и устанавливаю сантехнику друзьям и знакомым или снимаю для различных телекомпаний документальные видеофильмы (преимущественно под водой).

Сказки народов Севера

Г. Х. Андерсену посвящается


Только собрались с Беком отобедать, тут же прибежал оперативный дежурный. Стал таращить глаза и часто дышать. А все потому, что начальник штаба не может выйти с нами на связь. Какой кошмар! Мы потому-то и заблокировали все каналы, чтобы ни одна сука не могла в обед до нас дозвониться. С досады шмякнув уже размоченной в чае галетой о коммутатор, Саня соединился с начштаба. Переговорив, он задумчиво посмотрел на жестянку с рыбными консервами, россыпь галет и две пол-литровые банки с чаем.

Бек сочувственно вздохнул и аккуратно отложил уже надкушенную галету.

– Вызывает?

– Ешь без меня.

Решив, что посокрушался вполне достаточно, Тоджедин снова взялся за галету.

– Почему не на камбузе? – начштаба Лазарев был свиреп, немногословен и лыс. Текстурой своей проплешины он более всего рифмовался с полированной столешницей непомерного начальственного стола.

– Спасибо, я сыт, товарищ капитан 2-го ранга.

– Та-а-ак. Понятно…

Саня понял, что переборщил.

– Я на коммутаторе, вахтенный…

– Я уже понял, что сегодня именно гвардии матрос Алексеев на вахте! Хрен куда дозвонишься! Ладно… Ты, говорят, что-то там пишешь…

– Никак нет, товарищ капитан 2-го ранга. Все врут.

– Ты, это, не придуривайся. Мне особист докладывал…

Кап-два поморщился, явно тяготясь разговором.

– Понимаешь, у меня сын маленький. Так вот… Он любит, чтобы ему перед сном сказки читали. Заехал в книжный, накупил разных там книжек, а ему не нравится… Плачет. Напиши какую-нибудь сказку… Мне бы недельку перетоптаться, а там жена от матери приедет… Ну, что, напишешь?

– Напишу.

– Сегодня суббота, в казарму можешь не ходить, я скажу дежурному. До понедельника кабинет в твоем распоряжении. Чай, сигареты, консервы в шкафу.

– Понял. В роту могу не ходить…

Крайний раз Саня ходил в роту месяца три назад. Забежал на минуту согреть ноги.

Все это время он ночевал в штабе, в этом самом кабинете, на этом самом столе, укрываясь шторой.

Когда Лазарев ушел, Саня обстоятельно выпотрошил все кабинетные «закрома».

Данные манипуляции производились с завидным постоянством, но на сей раз куда как обстоятельней и бесцеремонней. Через полчаса в высокий начальственный кабинет понабилось всякой штабной шушеры, начиная с еще «со вчера» обкуренного чертежника Алима и заканчивая золотушным мичманом из минно-торпедного отдела. Еще через полчаса они доели все консервы, «расстреляли» большую часть сигарет и допили принесенный с собой спирт и огуречный лосьон. С утра, когда вся шушера расползлась по штабу, а мичман ушел похмеляться в свою плавказарму, Саня засел за писанину.

«– Привал, отцы! – зычно рявкнул кривоногий, приземистый крепыш, облаченный в бесформенный балахон, заляпанный бурыми маскировочными разводьями. Чуть помедлив, добавил, блаженно ощеряясь:

– Никотину откушаем…

Народец (чуть менее приземистый и кривоногий), коим он заправлял, упрашивать себя не заставил и резво попадал у подножия огромного дуба. Плотный клуб едкого сигаретного дыма юркнул в густую крону. В листве кто-то навзрыд закашлял. Несколько автоматных очередей практически в унисон пропороли предрассветную тишину. Кашлять перестали. Через пару секунд что-то увесистое зашуршало в листве. Еще через пару секунд из кроны вывалился жирный взъерошенный кот и грузно бухнулся оземь. Стрельба возобновилась. Кот озабоченно озирался и потешно прядал ушами, когда трассирующие пули попадали ему в голову… Стрелять перестали. Котофей упруго зевнул, незлобиво, но грязно ругнулся, и полез на дерево, ствол которого опоясывала толстенная якорная цепь самоварного золота, делавшая его похожим на пожилого каторжанина. Достигнув цепи, кот принялся сновать по ней изящной кошачьей иноходью. Кривоногие человечки обескуражено пялились на свои зловещего вида «волыны». Не найдя какого-либо изъяна, вопрошающе воззрились на старшого, во лбу которого сияла Большая Кокарда. Увы, от старшого, оторопело взиравшего на происходящее, веяло безнадежностью. Неспешно расхаживающий по цепи котяра игриво поворотил неестественно большую голову и прицельно плюнул в Большую Кокарду. Глумление над святыней повергло всю военизированную компашку в состояние глубочайшего ступора. Первым (согласно боевому расписанию) очухался командир, и в направлении кота-иноходца заспешила саперная лопата. Разминувшись с котофеем, лопата на треть ушла в древесную плоть. Кот, потёршись загривком о черенок лопаты, на скверном английском озвучил несколько напутственных идиоматических выражений непечатного толка.



Ваши рекомендации