Глава 1
Больно… Боже как больно… Паника билась в голове, как безумная птица в клетке. Воздух со свистом врывался в горло, и каждый вздох отдавался болью в груди. Рваная рана на ноге продолжала кровоточить, хотя я зажимала ее с такой силой, что белели костяшки пальцев. Я ковыляла по этим коридорам уже тысячу раз, но каждый раз они меня находят. Каждый. Раз.
Волоча за собой раненую ногу, я металась от двери к двери в поисках укрытия. Одна все таки поддалась, и я ввалилась, как куль с песком, на пол пыльной затхлой комнаты. Я заперла дверь дрожащими пальцами, зная, что это вряд ли поможет, и сползла по ней, испустив тяжелый болезненный стон. Я все еще пыталась зажать рану, когда услышала его. И сердце замерло. Где-то под дверью чуткий черный нос шумно втягивал воздух. "Нашел". Я едва успела отползти от двери, как она начала дрожать от ударов. Кто-то сильный и невидимый мне яростно хотел попасть внутрь. Крик застыл в горле, а сердце колотилось так, что больно звенело в ушах… Весь мир сжался до бьющегося о стенки черепа отчаяния. Слезы капали с подбородка на поджатые колени, и я никак не могла оторвать взгляда от содрогающейся двери. В мгновение, когда дверь все таки не выдержала и с треском сорвалась с петель, весь мой ужас с криком вырвался в мою скромную неосвещенную реальность.
Когда пелена ужаса спала и дала глазам привыкнуть к окружающей меня темноте комнаты, я поняла, что сижу на своей скомканной постели, дышу как марафонец, с тяжелым свистом, и держусь за бедро, из которого еще несколько секунд назад хлестала кровь. С улицы в окно проникал желтоватый свет фонарей и лай бездомных собак. Свет загорелся, и в дверях появилась Хизер. Ее глаза, обрамленные розовыми прядями волнистых волос, были заспанными и обеспокоенными.
– Анна? Ты в порядке?
Я излишне резко убрала волосы с лица назад.
– Д-да… Все нормально… Просто плохой сон.
– Ты кричала.
Хизер подошла и села на край кровати. Каждый раз, когда я смотрю на нее, мне становится так тепло внутри… Сестренка очень похожа на маму. Мама всегда с пониманием и умилением относилась к ее экспериментам над волосами. Когда кто-то начинал причитать о том, как должна выглядеть двенадцатилетняя девочка, мама твердо отвечала:
– "Мои дети должны быть образованными, воспитанными и счастливыми. Больше они ничего вам не должны."
Глаза слегка защипало от подкативших слез. Чтобы Хизер этого не заметила, я притянула ее к себе и поцеловала в розовую макушку.
– Прости, что разбудила.
– Тебе опять снится тот дом? – пробормотала она сонным голосом.
– Н-е-е-ет, мне снятся экзамены.
Я всегда отшучивалась, чтобы отвлечь сестру, несмотря на то, что это не слишком работало. Она никогда не была глупышкой. О каких вообще экзаменах может идти речь, если завтра первый учебный день? Именно это читалось в ее глазах. Хизер снисходительно вздохнула и забралась ко мне под одеяло. Остаток ночи я проворочалась, пытаясь справиться с волнением перед новым учебным годом. Когда сквозь шторы пробились первые солнечные лучи, я поняла, что это мне плохо удалось.
По дороге до университета я то и дело клевала носом, надеясь, что меня забыли и вообще не обратят внимания. Музыка в наушниках лишь слегка отвлекала от мыслей об издевательствах, которые меня наверняка уже заждались.
Мы часто слышим, что трудности закаляют. Что они посланы нам, чтобы мы что-то осознали и изменили. Скажите это второкурснице, страдающей шизофренией, которая, потеряв родителей, из кожи вон лезет, чтобы добиться опеки над сестрой. Потому что единственный живой родственник – тетка, "в поисках себя" бросила их в изъеденной квартире, в компании мышей и неоплаченных счетов по коммунальным. Не слишком весело, да? добро пожаловать в мою жизнь.
Я стояла у входа в университет Монтерей-Бэй и изо всех сил пыталась заставить себя войти. Лето пролетело слишком быстро, словно провалилось между кабинетом психотерапии и кофейней в которой я с горем пополам заработала, чтобы погасить тетины долги. Слава богу визиты сомнительных личностей, с которыми она водила какие-то "дела", уже прекратились. Хизер все лето ходила в летнюю школу. Она умница. Мама с папой гордились бы ей. Я глубоко втянула в себя запах уходящего лета и вошла в здание кампуса. Все чего мне сейчас хотелось – это стать невидимкой, чтобы никто не вспомнил моего имени и вообще меня не видел. Ну да, конечно. Размечталась. Пока я шла по бесконечному, как мне показалось, коридору, люди то и дело косились на меня, перешептывались и бросали неприятные подколки. Крепко прижимая рюкзак к груди, я пыталась скорее добраться до аудитории, совсем не глядя под ноги. И зря. Уже через мгновение, споткнувшись о чью-то ногу, я плашмя лежала на полу, а над моей головой раскатами разнесся злорадный хохот.
– Эй! Какого хрена ты делаешь? – раздался уверенный, звонкий женский голос.
– Да это не я. Это потусторонние силы!
По голосу я узнала Рея Хокинса. Пытаясь собрать выпавшие из сумки вещи, я мечтала лишь скорее сбежать отсюда. Он весь прошлый год не давал мне жизни, и этот явно начинается с той же ноты. Пока я ползала на коленях, девушка, которую я раньше не видела, уже стояла нос к носу с Хокинсом, хоть и была на порядок ниже его. Красные с огненным амбре волосы обрамляли не самое дружелюбное лицо.
