Мамочка моя дорогая, спаси! Что она здесь делает? В любом случае у нее выбор не большой. Нужно как-то брать себя в руки. Спасибо, что наркоз не общий.
Олька в ужасе обвела взглядом лампы операционной, что есть силы вцепившись в стол обеими руками.
Во-о-от… сейчас будет больно!
Напряглась, но боли не последовало. Снова угадала движение врача и опять напряглась. Боли нет. Она же пообещала, что не будет буянить, и в порядке исключения ей не привязали руки, а зафиксировали только ноги и пристегнули ремнем под грудью плюс местный наркоз.
Пытаясь отвлечься и осмелев, она стала внимательно следить за действиями врача. Так стало легче: видно, когда и что он делает. Нет устрашающего эффекта неожиданности. Едва девушка начала расслабляться, доктор оторвался от ее ноги и подошел ближе:
– Я вас очень прошу, не смотрите на меня так. Вы меня смущаете. Вдруг я промахнусь и уколю не туда? Пожалуйста. Иначе придется сделать общий наркоз, чего мне бы очень не хотелось. Да и вам, я думаю, тоже. – Похоже, он не шутит. – И не напрягайтесь, вы же мышцы сжимаете. Больно не будет, пока не отойдет наркоз. Просто подумайте пока о чем-нибудь приятном. В конце концов, вы в отпуске. В связи с больничным, его продлят еще на две-три недели, и все будет хорошо.
По реакции глаз стало видно, что он улыбается. Олька быстро закивала в знак согласия. Вдруг врач ловит момент, когда медсестра отвернулась, ловко сдвигает повязку и целует ее…
Вот это галлюцинации! Приснится же такое или…?
Колдовским поцелуем, после которого никакой наркоз уже не нужен…
Она обожает лето! За его ароматы и фрукты, за зелень и неуемное тепло. И пусть всем плохо уже в +32 ℃, она до +38 ℃ полна сил и энергии. Лето – ее время. Она родилась летом, она летозависима и солнцезависима тоже. Лето дарит ей силу, и ее энтузиазм уже к концу мая начинает зашкаливать. Хотя, несмотря на это, отпуск она тоже любит брать летом. В обязательном порядке. Эти две недели священны. И ничто не сравнится с последним днем на работе перед отпуском.
Ура! Завтра дома! Чемодан готов, и они отключат телефоны на все две недели на море.
Олька повернула ключ в замочной скважине и вдохнула запахи родной квартиры. Ухо уловило напряженные нотки голосов где-то на кухне, потому она не стала кричать обычное «Привет! Я дома», а тихо сняла босоножки, осторожно выглянула и прислушалась к назидательным нотациям сына. В проеме показалось красневшее, как помидор, лицо мужа. Она почувствовала, что начинает краснеть и сама.
– Получается, уж простите, какие-то двойные стандарты, – вещал ее почти второкурсник. – Значит, меня неустанно мониторите. Секс только после свадьбы. Спасибо, в церковь на венчание не гоните! С девчонками на пионерском расстоянии. Шаг в сторону – расстрел, а сами? Меня застали за невинными поцелуями и просто инквизицию с допросом учинили. Да от меня все уже шарахаются, даже смазливая рожа не помогает. Меня уже гомиком считают.
– Послушай… – оправдательный тон в голосе мужа стал выдавать прописные истины. – Если так считают, значит, с умом у них небогато. Да, близость – это вполне нормально, но когда отношения серьезные, когда не меняют партнеров через день и по настроению…
– Серьезные? Хорошо. Тогда поделись с сыном, как ты за несколько часов понял, что они у тебя серьезные?
Чтобы хоть как-то прийти в себя и собраться с мыслями, Олька на носочках проскользнула в спальню.
…Как он мог! Они же договаривались не рассказывать сыну всей правды! Как она теперь ребенку в глаза посмотрит?
Прислоняясь спиной к двери, Олька окончательно залилась краской до самых ушей и закрыла лицо руками…
Ей почти двадцать семь. Не три, не пять, а семь. Подозрительная цифра. Бабки под подъездом понимающе качают головой: не судьба, мол, замуж, в девках, видно, останется, другие по двое детей уже нянчат. Проходя мимо, Олька кинула высокомерное «Здрасьте!».
Видела она их замуж! Ее мудрейшая бабушка говаривала, что замуж – не напасть, лишь бы замужем не пропасть. Тем более если уж как попало, то лучше совсем никак. Знаем таких, что замужем, а главное – вовремя. Дети. Муж. Бьет под горячую руку. И живут, не убивает же. У других пьет. Не до белочки. Пока. Но регулярно.
Она не хочет тратить свою жизнь на подобное. Даже если с человеком просто неинтересно, как они смогут провести всю жизнь рядом? Они станут друг друга раздражать, а за такое «замуж обязательно и вовремя» будут их дети расплачиваться. Детям намного хуже видеть отца с матерью, ненавидящих друг друга, чем ей умереть в одиночестве. На самом деле, наверное, она еще просто не встретила свою судьбу и все еще впереди.
Надо сказать, что на данный момент Олька в общем-то вроде как была и не совсем свободна, но бабкам у подъезда это знать не обязательно. Мама с папой никак не угомонятся на ту же тему – боятся без внуков остаться. Мама познакомилась в троллейбусе с милейшей женщиной. У нее сын, а у мамы – дочь. Договорились они детей познакомить, и Олька (надо ж такому случиться!) согласилась. До сих пор не понятно, какая муха ее укусила пойти на такое. Познакомили. Язык у Стасика тоже был подвешен не хуже, чем у нее (еще бы, он кандидат философских наук), потому разболтались они быстро и скоро гуляли отдельно от мамаш, присевших отдохнуть в парке. Видимо, она в первую встречу его маме приглянулась, потому как была приглашена на второй раунд.
