1. Глава 1
Каждое утро начиналось с того, что Доминика выходила на крепостную стену и смотрела вдаль, на серую извилистую дорогу, уводящую взгляд к перевалу. Смотрела и ждала, замирая каждый раз, когда появлялась серая тень одинокого путника.
Снова взлет надежды, и снова не он…
Обида давно исчезла, оставив за собой лишь тоскливое недоумение. Как они пришли к такому? Зачем?
— Где же ты? — шептала она, и пальцы сами тянулись с серым нитям, окольцовывающим запястья.
Когда-то Ника воспринимала их как оковы, теперь – как ниточку, связывающую их на расстоянии. Иногда казалось, что он тоже смотрит на них, прикасается, вспоминая о ней. Скучает.
В первые дни Доминика ждала его каждую секунду, и от нетерпения растревоженное сердце выпрыгивало из груди. Она верила, что Брейр передумает, побудет вдали от дома, успокоится и вернется обратно. Но время шло, а он не возвращался. И с каждым мигом ревнивые когти все сильнее впивались в душу, а страх потерять кхассера становился просто невыносимым.
Неужели он и вправду отправился на смотрины за новой избранницей?
От неизвестности и беспомощности Ника сходила с ума. И даже пыталась отправиться следом за ним. Выбрали вирту, которая показалась ей надежной, надела охотничий темный костюм и удобную обувь, собрала провизию и на рассвете отправилась в дорогу. Только уехать далеко не смогла. Оказалось, что серые нити привязывали не только к хозяину, но к самому Вейсмору. На пути словно выросла невидимая стена, и сколько бы Доминика не билась – преодолеть ее так и не смогла.
А там и стражники подоспели, и вежливо, но настойчиво проводили ее обратно в замок. Расстроенная Ника не сопротивлялась, не видела ничего вокруг и, кажется, даже не дышала.
И до сих пор каждый вдох острыми иголками впивался под ребра.
Увидеть бы его… Обнять, прижавшись к широкой груди, раствориться в янтарном, согревающем взгляде и забыть обо всем.
Теперь она знала, что ему сказать. Правильные слова пришли сами, родились где-то глубоко в сердце, наполняя его новой надеждой.
Все просто.
Прости меня. И тебя люблю.
— Доминика! — звонкий голосок дочери главного целителя отвлек ее тяжелых мыслей, — Ника!
— Да, малышка, — она тороплива провела по щекам, стирая влажные дорожки, и с измученной улыбкой обернулась к девочке, — что случилось?
— Вот, — Мирта протянула ей маленький букетик с яркими, словно солнышко, соцветиями, — травница просила тебе передать.
— Ох, — Доминика застонала и прикрыла ладонью глаза, — совсем из головы вылетело.
Из-за переживаний она никуда из замка не выходила и напрочь позабыла о старой Нарве, и том, что настала пора сбора самый ценных осенних трав.
— Передай ей, что завтра приду.
— Так она уже ушла, — девчонка пожала плечами, — сунула мне цветочки и снова в лес.
— Хорошо, — Ника погладила ее по русой макушке, — я тогда сама к ней схожу…сегодня.
Нужно отвлечься. Выйти в поле, прикоснуться к пульсирующей земле, почувствовать ее силу.
Эта мысль неожиданно взбодрила и придала новых красок серому дню. Доминика сбегала в свою комнату, переоделась в наряд, более подходящий прогулкам по лесу.
По дороге она заскочила на кухню и набрала для Нарвы гостинцев: пышных булочек с маком и сливочным кремом, полголовки ноздрястого свежего сыра и небольшое колечко темной колбасы.
Предупредив стражников на воротах, что идет в лес, Доминика бодрым шагом отправилась по укатанной дороге, то и дело здороваясь с идущими навстречу людьми. Нику в Вейсморе любили, и от их теплых улыбок становилось чуточку легче. Она спустилась к деревне, притаившейся у подножья холма, миновала главную площадь, на которой шла бойкая торговля, и пройдя тихими улочками, свернула к мосту через реку.
Осень уже стояла на пороге и дышала влажностью и едва уловимым сладковатым запахом прелой листвы. Как всегда, оказавшись в тишине леса, Доминика ощутила, как силы природы проникают внутрь, подпитывая ее собственные. Провела ладонью по шершавому стволу вековой сосны, чувствуя, как глухо отзывается древний исполин. Сорвала и растерла между пальцев листик дикой черной смородины. На ветках еще сохранились сморщенные, ссохшиеся ягоды, и Ника с удовольствием отправила их в рот, наслаждаясь тем, как на языке расползалась кислинка, смешанная со сладостью.
Над старой избушкой вился едва различимый сизый дымок – травница развела очаг и колдовала над ним, помешивая темное зелье.
— Здравствуй, — Ника улыбнулась, выложила на стол подарки и присела в уголке, чтобы не мешать, — как ты тут?
— Тебя давно не было, — вместо приветствие поскрипела Нарва.
— Прости…проблемы в замке…
— На тебе лица нет. Бледная, как поганка.
— Устала очень, — почти не соврала девушка.
Она действительно устала, но вовсе не от хлопот и проблем Вейсмора. Боль в сердце вытягивала все силы.
— Ты вольное дитя, и тебе надо чаще бывать на воздухе, а то совсем зачахнешь.
— Надо, — кротко согласилась Ника, — для того и пришла. Осенний сбор пора делать. Пойдешь со мной?
— Отчего ж не пойти, — хмыкнула старуха, пригасив огонь, — с удовольствием.
Нарва достала из угла свой побелевший от времени, походный посох, приготовила холщовые мешочки и пару маленьких изогнутых ножей для сбора листьев.
