Пожар.
Ранним воскресным утром в небольшой московской квартире раздался телефонный звонок. Не очень молодая, но еще красивая женщина недовольно открыла глаза. «Кто бы это мог быть в такую рань, – подумала она, – даже в выходной день нет никакого покоя. Опять эта неугомонная свекровь? Сама не спит и другим не дает». Женщина повернулась на другой бок, сладко зевнула, но сна уже не было. «Или Сережу опять вызывают на работу? – продолжала она размышлять, – у них не предприятие, а действующий вулкан, вечно там что-нибудь случается».
Часы показывали 7 часов утра, когда ее муж Сергей снял телефонную трубку. Она прислушалась к разговору.
– Да, это квартира Поляковых… Да, это Сергей Алексеевич… Слушаю, слушаю… Люба? Какая Люба? Ах, да… Что?? Сгорел? Не может быть! Как это могло случиться? Ничего не понимаю!
«Я так и знала, – подумала его жена, – я же говорила – не предприятие, а вулкан. Опять кто-то сгорел, опять Сереже бежать на работу, надо вставать, кормить его завтраком». Но не успела она подняться, как в спальню вошел взволнованный муж.
– Таня, ну что же ты лежишь, скорее вставай, надо ехать. Миша сгорел! Умер Миша!
Татьяна Михайловна вскочила, и, прекрасно понимая, что ошибки быть не может, все же задала этот ненужный в данном случае вопрос: «Какой Миша?»
– Да наш Миша Лунин! Одевайся же!
Он сам уже натягивал брюки, долго не мог застегнуть молнию – руки не слушались его. Свитер куда-то пропал, и он, чертыхаясь, долго искал его, а Татьяна все сидела на своей кровати.
– Я знала, что так и будет, я ждала этого, – выдохнула она, наконец, и спросила, – это звонила соседка?
–
Да, Люба. Все случилось рано утром. По-моему,
в шесть часов. Жильцы дома напротив увидели в окне пламя и вызвали пожарную команду. Потом приехала «Скорая помощь», но было уже поздно, врачи констатировали смерть.
Таня не помнит, как натянула брюки и куртку, как выпила приготовленный сыном кофе. Ее трясло, в глазах бегали какие-то мурашки, ноги не хотели слушаться команды идти быстрее и еле-еле передвигались. Когда шли к метро, муж держал ее под руку. Уже спускаясь по эскалатору, она подумала: «Как же так? Вроде бы все закономерно, все к этому шло, иначе и быть не могло. Я же сама недавно, буквально месяц назад говорила матери, что он умрет раньше ее. И это были не пустые слова, на это были все основания. Так почему же я оказалась не готовой, почему я в шоке? Неужели надежда все-таки была?..»
Как сквозь сон или какую-то пелену на ушах она услышала голос мужа: «Матери пока не будем говорить, надо ее подготовить. Все-таки 80 лет…»
Таня очнулась. Да, месяц назад Миша последний раз поздравил маму с днем рождения, и даже подарок преподнес, что с ним бывало не часто. Он считал себя бомжем, никогда не имел денег, хотя жил один в трехкомнатной и вполне благоустроенной квартире.
–
Они не должны были его бросать, это бесчеловечно, – жестко заметил Сергей, – хотя бы мать должна была жить с ним.
–
Это легко сказать, – ответила Татьяна, – а жить с ним было тяжело, порой и вовсе невозможно. Да он и сам не хотел жить с матерью.
В ее голове вертелась одна мысль: сгорел, сгорел, сгорел …. За что судьба так жестоко с ним обошлась? Разве он заслужил такую неестественную, мученическую, страшную смерть? Как там говорила Люба? Соседи напротив увидели пламя, вспыхнувшее за окном Мишиной квартиры внезапно и поднявшееся довольно высоко. Пламя, уничтожающее все на своем пути.
Она вспомнила пожар, который ей довелось видеть в пятилетнем возрасте. Таня с бабушкой гостила у тетки в Рязанской области, когда вдруг проснулась ночью от страшных криков: «Пожар! Пожар!» Бабушка торопливо одела ее и вытащила на улицу, где уже толпились люди. Таня не понимала, что происходит, ее зубы стучали от холода, когда она, спотыкаясь на темной тропинке, шла куда-то, держась за бабушку. Но потом увидела пожар, заполонивший все окружающее пространство. Не было ни земли, ни неба, ни домов с палисадниками, ни колодца с ведрами на длинной веревке… Не было ничего. Только огромный страшный пожар. Горел деревянный дом, и яркое пламя, перемешанное с едким черным дымом, Таня видела и справа от себя, и слева, и вверху, и внизу…Люди выбежали на улицу, потому что боялись, что эта страшная разрушающая сила – огонь – перекинется на их дома, и они все превратятся в пепел.
Да, огонь сметает все на своем пути. Особенно хорошо горит бумага, книги. Книг у Миши было много, значит, огонь не остался без пищи. Пусть бы все сгорело, только бы Миша остался жить, только бы Миша…Или жить так, как жил он, не стоит? Может быть, и в самом деле лучше смерть? Смерть, которую он приближал своими собственными усилиями и которой он, судя по всему, хотел? Неужели и правда, хотел? Страшная мысль мелькнула и замерла где-то в глубине сознания. Да, он часто говорил о смерти. Его шутки на эту тему были неуместными и порой зловещими. Если кто-то умирал, Миша не преминул высказаться: «Как ему повезло!» Если же Таня или мать делали ему замечания насчет нездорового образа жизни, Миша выражал недовольство.
–
Что ты делаешь? Зачем пьешь всякую гадость? Можешь ведь отравиться, умереть…
